— У меня будут и другие любовники, — перебиваю я. — Открытый брак, я понимаю. Но я тебе совсем не нужна? Помимо того, что нужно, чтобы я забеременела?

— Конечно, я хочу тебя прямо сейчас. Но со временем это пройдет, как я уже сказал. — Коннор встряхивает одеяло, когда я встаю с него, сворачивая его. — Ты увидишь, Сирша. Ты будешь рада терпеть мое присутствие в постели только тогда, когда это будет необходимо, когда я тебе тоже наскучу. — Он подходит ближе, проводит пальцами по моей щеке, и у меня возникает внезапное желание разрыдаться, хотя мне удается сдержаться. — Ты так думаешь только потому, что не знаешь ничего лучшего, — бормочет он. — Это ненадолго. Все пройдет. Ты влюбишься в кого-нибудь другого, и то что между нами, будет не чем иным, как приятным воспоминанием о твоих первых разах. — Он колеблется, его рука все еще касается моего лица. — Я действительно хочу сделать тебе приятное, Сирша. Но это не более того. Ты должна помнить об этом, когда твои чувства покинут тебя.

Мои щеки пылают от этого, и я отдергиваюсь от его прикосновения.

— Мои чувства никуда от меня не денутся, — резко отвечаю я. — Я просто хотела убедиться, что мы четко изложили условия нашего соглашения, так же, как и ты. Не волнуйся, — добавляю я, направляясь к своей лошади. — Я тоже больше не прикоснусь к тебе до нашей первой брачной ночи.

Однако в глубине души у меня гнетущее предчувствие, что мы оба слишком сильно протестуем.

***

Но два дня спустя Коннор остался верен своему слову. Он не только не прикасался ко мне, но и почти не разговаривал со мной. Ни во время обратного перелета в Лондон, ни после. Мы вернулись в тот же отель, в котором останавливались раньше, а Коннор вернулся в свою квартиру, и на этом все закончилось.

Сейчас я готовлюсь к церемонии нашей помолвки и нервничаю больше, чем могла себе представить. Не то, чтобы я не делала этого раньше. Но я думаю, что это часть всего. Надевая сапфирово-голубое платье, которое я купила именно для этого случая, закручивая волосы в гладкий элегантный шиньон на затылке, я не могу перестать думать о том, когда в последний раз делала именно это.

Тогда платье было изумрудно-зеленым, а не сапфирово-синим. Оно соответствовало изумрудам в кольце, которое подарил мне Лиам точно так же, как мое платье сейчас, как выясняется, непреднамеренно совпадает с сапфирами в кольце, которое выбрал для меня Коннор. Оно было похожего фасона, на тонких атласных бретельках-спагетти, только у этого v-образный вырез на косточках, достаточно глубокий, чтобы выглядеть соблазнительно, но все же достаточно скромный для церкви, и разрез только до колена с одной стороны.

Сегодня вечером на мне жемчуга моей матери, те же самые, которые я, скорее всего, надену в день своей свадьбы. Серьги-капли блестят в свете ванной, когда я наношу розовую помаду, которая делает мои губы чуть полнее. Я не могу перестать думать о том, что после того, как Коннор заканчивает целовать меня, они сами по себе выглядят розовыми и налитыми.

Мое сердце сжимается, когда я вспоминаю, каким отстраненным он был после того, что мы сделали на пляже. Это был самый дикий, страстно романтический момент в моей жизни, а он отнесся к этому как к ошибке. Ошибке в суждении, которая вышла из-под контроля, и я даже не могу сердиться на него, потому что он предупредил меня всего за несколько мгновений до того, как это произошло.

Сегодняшняя церемония обручения будет для моего отца формальностью, но то, что мы с Коннором пообещали друг другу на пляже, осталось только между нами. Независимо от того, что он говорит или от неромантичного содержания этих обещаний, в том, как это произошло, есть что-то романтическое. Я знаю, что я не дура, если так думаю. Однако я была бы дурой, если бы придала этому больше значения, чем оно того заслуживало.

Сегодняшний вечер будет отличаться от того, что был в первый раз. Лиама практически за шкирку потащили со мной к алтарю, чтобы попросить моей руки. Я видела по его лицу с того момента, как он вошел в собор Святого Патрика, даже до того, на балконе, что он вообще не хотел иметь к этому никакого отношения.

Коннор сделал выбор сам. Он выбрал меня. Сегодняшний вечер, возможно, будет посвящен таким же делам, контрактам и обязательствам, как и моя первая помолвка. Тем не менее, Коннор будет там по собственной воле. Уже одно это имеет значение.

Я вздергиваю подбородок, выдыхаю и сую ноги в туфли-лодочки от Louboutin. Надев туфли, я направляюсь прямо к двери, прежде чем позволяю себе задерживаться на этом дольше, и почти натыкаюсь на мужчину, стоящего прямо за дверью.

— Найл Фланаган! — Я чуть не взрываюсь от разочарования, глядя на него снизу вверх. — Какого черта ты опять делаешь за пределами моей комнаты?

Я тоже не видела его с той ночи, когда Коннор поймал его выходящим из моего гостиничного номера в Дублине. На обратном пути он держался подальше от меня, и, если он и разговаривал с моим отцом или Коннором с тех пор, как мы вернулись в Лондон, я не видела и не слышала об этом. Но сейчас он здесь, одет в темные джинсы и темно-серую футболку, его черные волосы в беспорядке, как будто он постоянно проводит по ним руками, и его лицо выглядит напряженным.

— Прости, Сирша, — торопливо говорит он, вставая между мной и дорожкой к лифту. — Я должен был увидеть тебя до того, как ты пойдешь в церковь.

— Почему? — Я смотрю на него в замешательстве. — Что происходит?

Я напрягаюсь, когда его руки обвиваются вокруг моих предплечий, уводя меня из освещенного коридора в тень ближе к лестнице.

— Найл…

— Господи, ты прекрасно выглядишь. — Его глаза скользят по мне, пока его рука проводит то же самое по волосам, в их синей глубине есть что-то почти мучительное. — Красивее, чем я когда-либо видел тебя, даже в ту ночь, когда Лиам пообещал жениться на тебе…

— Найл, — настойчиво прерываю я его. — Что все это значит? Я должна идти…

— Ты не обязана этого делать. — Его взгляд пригвождает меня к месту так же уверенно, как если бы его руки прижимали меня к стене, в них сияет глубокая тоска, он более уязвимый, чем я когда-либо видела его. — Ты можешь отказать Коннору.

— Что…Найл, я пришла сюда, чтобы сделать именно то, что я делаю сегодня вечером… заставить его пообещать жениться на мне. У меня нет причин отказывать ему…

— Да, потому