Но на самом деле не призналась. Она изучала ее, как изучают интересного человека. Дневник влюбленной женщины, описывающей свое состояние, чувства, переживания, – что может быть ценнее для человека, у которого совершенно внезапно возник самый настоящий графоманско-писательский зуд?

Роман немолодой женщины с юношей, попавшим в тяжелое положение и оказавшимся в доме, где на его глазах разыгрывалась самая настоящая драма покинутой жены! Вот он, драгоценный материал для написания полнокровного, яркого романа о любви.

– Как вы думаете, Петр Михайлович, – ластилась Женя к деверю, приподнимая хитро бровь, – я могла бы стать писательницей?

– Женечка, да чего проще! Берете ноутбук, садитесь за письменный стол, рядом ставите стакан чая, но непременно с лимоном, – и вперед! Перед вами открыты все дороги! Хотите, пишите о любви, но только запомните раз и навсегда: писатели нередко сами режиссируют свою жизнь, а иногда и смерть… Так что будьте аккуратнее, не пытайтесь описывать события из своей жизни. Хотя я вот написал новеллу про то, как нашел Наташу, и вдруг, о чудо, она нашлась сама! Так что, сами видите, писательство – это прежде всего магия! Можете написать исторический роман, а еще лучше – сюрреалистический. Там, где люди перемещаются из одного измерения в другое…

– Да, я поняла! Эти перемещения я помню еще с Живерни, – хохотала Женя, вспоминая их совместную поездку во Францию и все, что было с ней связано[1]. – Я пока что не готова к таким литературным экспериментам.

Время от времени Женя перезванивалась с Ребровым, зазывала его в гости и постоянно извинялась перед ним за доставленное беспокойство.

Тоня, чувствуя, что подруга поостыла к расследованию, пыталась увлечь ее кулинарией – два дня подряд они пекли яблочную шарлотку.

Женя ни словом не обмолвилась о том, что нашла дневник. Даже перед подругой ей было стыдно признаться в том, что она не вернула его хозяйке.

Однако все равно в воздухе чувствовалось какое-то напряжение, недосказанность, и даже раскладывая ломтики яблок на противне, Тоня могла в который уже раз поделиться впечатлением о пережитых эмоциях в деле Эммы.

– Ты ведь тоже приняла этого парня за Сергея, да? Смотрю, Эмма обнимает его… Я даже испугаться не успела, хотя мы же все боялись его возвращения, думали, что это он убийца. И была очень, ну просто очень удивлена, когда Эмма вдруг представила его – это Макс, мой любимый садовник!

– Я тоже удивилась. Но потом поняла, что она обнимает его просто из-за чувства вины перед ним. И что ужасно рада, что его, помучив допросами, все-таки отпустили.

– И все-таки мне кажется, что Сергей исчез не потому, что Эмма, по сути, попросила его убить мужа, хотя здесь может быть два варианта: первый – он на самом деле рванул к Финягину, чтобы убить его, второй – испугался вообще этой темы и понял, что, спасаясь в доме Эммы от каких-то своих проблем, он может увязнуть куда глубже и вообще попасть за решетку!

– Не поняла.

– Он покинул дом навсегда, понимаешь? И перед тем как уйти, тщательно стер все свои следы. Он не хотел, чтобы она его нашла.

– Да откуда мы теперь можем это знать? Борис же рассказывал, что следов в доме полно, кого там только не было, вплоть до курьеров, которые могли браться, к примеру, за ручки дверей. И Финягин, и Тарасов, и садовник, и какие-то еще люди, связанные с Финягиным по работе, да мало ли! Главное, что все эти люди как бы «чистые», их нет в базе, понимаешь? И этот Сергей, получается, тоже не успел еще нигде засветиться, ничего такого не натворил, поэтому его отпечатки экспертам ничего и не сказали. Ну и сама Эмма постаралась и уничтожила следы пребывания своего молодого любовника, все вещи перестирала, протерла. С одной стороны, она как бы переживала за него, не хотела, чтобы его нашли, иначе он мог бы рассказать в полиции о том, что его попросили убить человека, с другой – она же сначала вообще подозревала его в том, что он послан ей мужем. Короче, у нее в голове была такая каша, что она уже и не знала, что о нем думать. И просто решила испытать весь кайф общения с молодым парнем по полной!

– Мне кажется, я знаю, почему Эмма, притворившись сонной, назначила Сергея палачом. Догадываюсь, кто, или, вернее, что натолкнуло ее на эту мысль.

Тоня посыпала яблоки корицей, сахаром и замерла, слушая подругу.

– Помнишь, какая книга находилась на тумбочке в изголовье ее кровати?

– Нет, как-то не обратила внимания.

– Тоня! Ну как же так! Ты же самый внимательный человек из всех, кого я знаю. Ну, кроме меня, само собой.

– И?..

– «Ангел-хранитель» Франсуазы Саган! Ты же помнишь этот роман?

– Да… Там молодой любовник убивает всех, кто чем-то насолил главной героине… Точно! Думаешь, это Саган так вдохновила ее?

– Ну да.

– Ладно. Что-то подустала я уже от этой темы. Главное, что Финягин умер сам, по своей глупости. Что дело закрыто. Все. Но какая же она дура!

– Кто?

– Да Эмма, кто же еще? Знает ведь, что Клара – наследница, могла бы быть с ней и повежливее.

– Интересно, как ты это себе представляешь? Эта Клара сама сделала все, чтобы раздразнить Эмму, раздраконить ее. Приехала такая фря, типа, осмотреть дом, который ей достался по наследству. Какая она жестокая все-таки! Ладно бы еще завещание было!

– Уверена, что оно есть. Да только он кое-что наверняка оставил этой секретарше Ольге. Не зря же она старалась, ублажала его, пока Клару раздуло и она превратилась в шар! Эх, мужики! Вечно они от своих беременных баб гуляют.

– Типа, у них природа такая. Не могут они без этого… – фыркнула Тоня и вдруг грохнула противнем с тестом по столу так, что Женя вздрогнула.

– Ты чего это? Зачем так стукнула?

– Я же тебе говорила! Ты чем вообще слушаешь? Я делаю это для того, чтобы при ударе из бисквита вышли все пузырьки воздуха. Видишь, дырочки образовались, как маленькие кратеры?

– Еще Наташа эта… Чего она повадилась туда ездить? Что общего у нее может быть с Эммой?

– Так сама же говорила, что она помогает ей, советует, какой доильный аппарат лучше купить.

И подруги расхохотались.

– Да, Тоня, мы вот с тобой смеемся, а если вот взять и представить, каково это женщине, всю жизнь прожившей во дворце, начать доить коз? Полностью изменить свою жизнь!

– Да понятно все…

Тоня поставила противень в духовку.

– Хорошо, что ты сегодня отпустила Галину Петровну и