происходил под влиянием алкоголя, то он и вовсе мог об этом забыть! Как неожиданно он вошел в вашу жизнь, Эмма, так, возможно, неожиданно и исчез. Вернулся в свою реальную жизнь. И здесь полностью согласен с Тоней, этот парень на видео, скорее всего, действительно курьер! И вам мой совет – дождитесь, когда прояснится вопрос с завещанием, и в зависимости уже от этого будем вместе с вами решать, как лучше поступить. Оспорим завещание, к примеру.

– А что, такое может быть?

– Все может быть. Ладно, давайте уже собирайтесь, и поехали. У меня сегодня много дел. Галина Петровна, спасибо вам за прекрасный завтрак.

– Я не поняла, вам-то зачем туда ехать? – спросила молчавшая до этого Наташа. – Борис Михайлович? И что Женя с Тоней и Валерой будут делать в этом доме?

Женя, услышав такое, едва сдержалась, чтобы не запустить в эту выскочку тяжелую сахарницу. Что она себе позволяет? Чего лезет со своими идиотскими вопросами? Ее ли это дело?

– Женя, ну пожалуйста, не смотрите на меня волком! Может, и мне тоже любопытно, что это за дом такой, полный приключений и убийц? Возьмите и меня, что ли, с собой? Вам же нужно найти следы пребывания этого парня, я правильно понимаю? Так вот я помогу. Я внимательная, что-нибудь да замечу. Заодно и с вами поближе познакомлюсь. Нам же подружиться надо. Иначе как мы все здесь уживемся? У вас характер трудный, а у меня – легкий. Вот увидите, мы с вами поладим.

Теперь и Петр смотрел на свою возлюбленную вытаращенными глазами, как если бы пожалел о том, что не успел вовремя предупредить ее о последствиях такого вот панибратского обращения к сложной и непредсказуемой снохе.

– Ладно, я согласна, – неожиданно для всех, кто был рядом, сказала Женя. И никто ведь не заметил подвоха! – Можем и на «ты» сразу перейти! Ты как, Наташа, не против?

– Я только за! Вот увидишь, я пригожусь!

Борис поморщился, словно ему причинили боль. За всеми событиями последних дней он как-то немного отошел от темы, связанной с грандиозными переменами в жизни брата. И вот теперь вновь напрягся.

– Пожалуйста, девочки, – все же не выдержал он. – Только не подеритесь!

– Боря, все нормально, – сказала Женя. – А ты на самом деле поезжай по своим делам в Москву, а мы – к Финягиным.

Борис пожал плечами.

– Какой шикарный у вас дом, Эмма! – воскликнула Наташа, едва машина остановилась перед воротами поместья. – Я, конечно, мало что поняла из вашего дела, но надеюсь, что теперь, когда вы стали вдовой, вы останетесь в этом дворце. Если сказала что-то не так, заранее прошу прощения. Как вы понимаете, все, что говорилось у нас (здесь Женя почувствовала укол в самое сердце!), я слушала вполуха. Есть какая-то проблема, кто-то проник в этот дом, что-то натворил… Женя, ты сразу ставь мне задачу, и я начну действовать!

– Мы ищем следы пребывания молодого человека, – только и нашлась, что сказать потрясенная такой детской непосредственностью потенциальной невестки Женя.

– Хорошо. Тогда вы идите в дом, а я осмотрю участок, хорошо? Эмма, вы разрешаете мне?

Эмма, которая тоже не испытывала особой радости от присутствия совершенно постороннего человека, просто отмахнулась от нее, мол, действуйте.

Женя, Тоня и Эмма вошли в дом, а Наташа, одетая в джинсы и куртку Петра, которые были ей явно великоваты, и в мужских зимних сапогах пошла по дорожке в глубь участка. Ее явно привлекла загадочная стена в углу сада, за которой она увидела полную непрогоревшего мусора металлическую бочку.

Следом на своей машине подъехал Ребров. Вышел и сразу же направился к Наташе.

– Скажите, Валера, что мы ищем?

– Да, пожалуй, уже ничего, – вздохнул Ребров. – Ищем каких-то призраков, полагаю.

– В смысле?

– Да пустое все это. Думаю, что наша вдова просто влюбилась, и любовь ее эта какая-то болезненная, что ли. Она растерялась, понимаете? С одной стороны, ей было приятно внимание этого парня, особенно после долгих лет одиночества и пережитых измен мужа. С другой – она поначалу действительно испугалась присутствия в доме чужого человека и подумала, что муж подослал к ней убийцу.

– Так-так… понятненько… – рассеянно проговорила Наташа, ковыряясь металлическим прутом в закопченной бочке, пытаясь разглядеть там не до конца сгоревшую куртку. – А вам не показалось, что у нее крыша слегка поехала?

– Возможно.

– Не от любви, вы, наверное, меня не так поняли.

– Да и я тоже не про любовь… – усмехнулся Ребров. – Но, согласитесь, на нее много навалилось всего… И в дом залезли напугали, теперь вот муж умер.

– Так его убили или он сам случайно отравился?

– Знать бы… Пока неизвестно.

– А что это она так много всего жгла? Может, это одежда мужа? Знаете, как это бывает, муж изменил жене, и она в отместку или машину подожжет, или поцарапает, или одежду его изрежет на кусочки… Хотя постойте, это женская куртка, а вот и платье с блестками… Может, решила начать новую жизнь и сжигает все старое? Может, просто была генеральная уборка? Ох… какие туфли! Да они стоили целое состояние! Значит, все-таки уборка. Ладно, покопаюсь еще. Может, найду что-то важное…

– Не знаю, что вы ищете… Да и смысла искать следы этого парня не вижу. Думаю, Эмма раздула эту ситуацию с ним, испугалась, теперь вот во всем винит себя…

– Ох… смотрите-ка! Платье оранжевое… Ткань непонятная. Синтетика. До него огонь не успел добраться. Так только, чуть-чуть обуглились оборки… Курортный вариант! Не скажу, что дама обладает хорошим вкусом, ну да ладно…

– Может, пойдемте уже в дом? – предложил Ребров, чувствуя, что просто теряет время.

– А вы странный… – заметила Наташа, сразу же как-то потеряв интерес к бочке и отряхиваясь.

– Почему?

– Вы же должны были как бы сопровождать Женю, Борис все переживал, что доморощенный киллер-дезертир проник снова в дом.

– Да ерунда все это, говорю же. Мало того что я не верю в то, что он убил Финягина, не верю, что он вообще вернется. Думаю, ему нужно было просто где-то переждать время. И не факт, что он дезертир, каким его все считают. Может, на самом деле поссорился с родителями да и ушел. Может, совершил преступление и спрятался. Ладно, подождем результатов экспертизы. В доме много кто успел побывать. Теперь вот Эмма вспомнила про садовника…

– Понимаю, надо ждать. Терпеть не могу ждать.

– Никто не любит. Самое муторное это дело. Сам такой.

– В доме тихо, значит, никто никого не прирезал, не пристрелил, – засмеялась Наташа, поднимаясь на крыльцо вслед за Ребровым.

В доме на самом деле