папки с надписью «Генри Пейдж, седьмой класс».

Всё это тоже вроде якорей.

– Хочешь есть?

Я вдруг обнаружила, что передо мной стоит Генри, а за его спиной на окружённой пикающими приборами и окутанной проводами кровати лежит Маэстро.

– Ричард дал мне десять долларов, – объяснил Генри. – Могу принести нам что-нибудь из буфета. Говорят, он всегда открыт.

– Что случилось? – с трудом выдавила я из себя, как будто не говорила несколько столетий.

– Наконец-то, – с облегчением вздохнул Генри и сел рядом со мной на невероятно уродливую кушетку – серо-розовую с выгоревшими синими вставками. – Ты так долго молчала. Врачи сказали, у тебя шок.

– Да.

– Твой отец в очень тяжёлом состоянии, Оливия. Многочисленные переломы, сильное сотрясение мозга и внутреннее кровотечение. Пришлось его оперировать.

– Да.

– Но врачи считают, что он поправится.

– Он спит?

Генри замялся:

– Он в коме. Говорят, это из-за сильного удара по голове.

– Что это значит?

– Ну, тело как будто закрывается, чтобы собрать силы для выздоровления.

– А когда он очнётся?

– Неизвестно.

Я сделала глубокий вдох, а выдыхая, почти крикнула:

– Это я виновата!

– Что ты! Нет, это тени.

– Вчера я заявила ему: жаль, что в той машине вместо мамы не оказался он, – прошептала я.

– Оливия…

Я схватила Генри за плечи:

– Как ты не понимаешь? Я уверена, что тени слышали меня. Как я могла сказать такую глупость! Они злятся на меня из-за того, что мы сделали, и потому решили исполнить моё желание.

Генри тоже взял меня за плечи.

– Оливия, Маэстро не умрёт.

– Так сказал доктор Птица?

– Кто?

– Ну, его врач.

– Нет, именно так он не сказал. Но выразил надежду.

– Это пустые слова. Не говори того, о чём не знаешь. – Я завязалась в узел, от сидения на неудобной кушетке у меня зачесались ноги. – Из чего сделана эта кушетка? Из дикобраза?

– Ричард решил, что это ёжик.

– Он здесь?

Генри улыбнулся:

– Оливия, все здесь.

– В смысле – все?

Он помог мне дойти до двери отделения, и я выглянула в фойе.

Там был весь оркестр: кто-то сидел, кто-то стоял, кто-то прилёг на сдвинутые стулья, застеленные одеялами. На полу валялись стаканчики из-под кофе, обёртки от еды и ноты. Два человека молились в углу. Грейс Поллок, первая скрипка, что-то слушала через наушники, кивая в такт музыке. Ричард Эшли растянулся на полу и храпел.

– Они ждут новостей, – прошептал Генри.

Не в силах говорить, я вернулась в палату к Маэстро. Пиканье поддерживающих жизнь аппаратов стучало у меня в голове, как гигантские зловещие часы.

– О чём ты думаешь? – спросил Генри, следуя за мной.

– Он умрёт?

– Нет, – твёрдо ответил Генри. – Скорее неожиданно проснётся с чудовищной головной болью.

– А если не проснётся?

– Проснётся, не сомневайся.

Но точно мы не знаем, правда?

– А как же концертный зал?

– Закрыт, но ещё стоит на месте. Снос отложен на неопределённый срок. Мэр Питтер сказал, это будет неуважением к твоему отцу – уничтожить филармонию, пока он лежит на больничной койке и…

Генри умолк. «…И, возможно, умирает», – мысленно продолжила я за него и медленно проговорила:

– Значит, пока здание в безопасности?

– Пока да. Оливия, там такое было! Понаехали репортёры, фотографы – весь город гудит.

– А где мистер Уортингтон?

– Прячется на крыше. Больница его нервирует. К тому же, думаю, больные и умирающие чаще видят призраков. Одна пожилая дама, вся утыканная трубками, закричала, указывая на него. Все решили, что она тронулась.

Я прижала руки к ушам, чтобы заглушить навязчивое пиканье.

– Кукла Таби в Лимбе, у теней.

Генри попытался оторвать мои руки от ушей:

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Мне нужно идти.

– Что?

Я заспешила к двери.

– Я должна попасть в Лимб.

Генри резко развернул меня.

– Ты с ума сошла?

– Послушай, если Маэстро умрёт…

– Не умрёт.

Я указала на него. Такой маленький, весь в проводах. К жизнеспособному телу не подсоединяют такое количество аппаратов.

– Но может умереть, Генри.

Генри не смотрел на меня.

– Если он умрёт, то может стать призраком, – продолжила я, – и наверняка поселится в филармонии. Когда снесут концертный зал, тени придут за ним. Будут ждать около здания, пока его привидение не появится, и утащат его.

Генри сел на кушетку с сиденьем из шкуры дикобраза.

– Об этом я не подумал.

– Нужно отвадить их отсюда, Генри. Помочь мистеру Уортингтону и показать теням, что, сколько бы они ни караулили свою новую добычу, у них ничего не выйдет. Отбить у них желание возвращаться сюда. – Я выпрямилась и стала выше. – Я должна пойти в Лимб и найти куклу.

– И как же ты это сделаешь?

Я зашагала к двери. Остановись я на секунду – могла бы и струсить.

– Ещё не придумала.

Генри преградил мне дорогу.

– Оливия, неизвестно, какие опасности тебя поджидают.

– Ну и что? Тени всё равно проиграют.

Генри взял в ладони мои щёки, совсем как недавно Ричард Эшли, но сразу покраснел и отнял руки.

– Я иду с тобой, – решительно заявил он. – Одну я тебя не отпущу.

– Нет, ты останешься здесь с Маэстро. Кто-то должен присматривать за ним. К тому же я буду не одна – возьму с собой Игоря.

Генри запустил пальцы в волосы.

– В самом деле, Оливия, ещё раз говорю тебе: это просто кот.

– А нонни говорит, это очень необычный кот.

– От этого что-то меняется?

– Просто позаботься о Маэстро, ладно? И проследи, что никто не заметил, как я ухожу.

– Ну уж нет, я не собираюсь…

Нужно было заставить его замолчать, отвлечь его. Только по этой причине я так поступила – встала на цыпочки и поцеловала Генри Пейджа в щёку. На счастье, дважды.

– От тебя пахнет сэндвичем, – сказала я, схватила десятидолларовую купюру и покинула его, стоящего с прижатой к щеке рукой.

Концертный зал был пустым и тёмным, обломки обвалившегося потолка смели в сторону и огородили верёвкой. Дыры в потолке зияли как огромные глазницы.

Я немного постояла, соображая, как осуществить задуманное. Месяцами я избегала Лимба и не знала, как отыскать вход в него. Мне было известно только, что оттуда приходят тени и он открывался лишь в их присутствии.

Может, в этом и есть разгадка.

Из темноты навстречу мне вышел Игорь. «Ты вообще-то понимаешь, что затеяла?»

– Эй! – позвала я, и мой голос эхом отразился от стен зала. – Тени! Я пришла, чтобы…

Столб холодного воздуха сбил меня с ног. В кресле над моей головой показался мистер Уортингтон.

– Дурочка, – прогремел он. – Дурочка.

– Ничего подобного, – ответила я, зыркнув на него. – Я иду