— О как, — выпрямился я. — Любопытно…

Может, какой-нибудь старый воздыхатель старушки? По возрасту они вроде подходят друг другу. Хотя… Атарашики все же выглядит моложе своего возраста.

Старушку я нашел в ее рабочем кабинете, обставленном в викторианском стиле, где она буквально зарылась в бумаги, разбросанные по огромному столу.

— Что? — подняла она голову, поправив очки.

— Мм… ничего, — решил я ее не беспокоить. — Скоро ужин, не пропусти.

— Еще чего! Не в моем возрасте пренебрегать режимом питания.

— Понятно… Ты бы это, хоть компьютер купила. А то… — помахал я рукой, указывая на беспорядок на столе.

На что она устало вздохнула и, поддев что-то у края стола, подняла ни много ни мало, а целый монитор. Этакий огромный ноутбук, встроенный в стол.

— Не учи меня работать, маленький человечек. И иди уже отсюда. Нет! Стой. Иди сюда. Раз уж ты объявился… — пробормотала она, роясь в бумагах. — Ага, вот.

Взяв протянутую мне тонкую папочку, повертел ее в руках.

— Что это хоть, если вкратце?

— Там информация по небольшой компании и тем людям с нашей стороны, кто занимается ею. Если вкратце, то Аматэру владеют фирмой, которая производит часть элементов к мобильным блокам питания военного образца. Сама по себе она нам не нужна, а вот для Кояма ее потеря будет серьезным ударом. Они его, конечно, переживут, но денег потеряют очень много. Впрочем, если те же Кудзё подсуетятся, Кояма могут и вовсе потерять рынок.

— И в чем подвох? — не понял я.

— Нет подвоха, — усмехнулась она. — Во всяком случае, меня в этом убедили. Мы можем либо навредить Кояма, либо договориться с ними. Вот и решай, как поступить. Дело несложное, но требует внимания, а у меня и без него есть чем заняться.

— Ладно, — слегка пожал я плечами. — Займусь. Не засиживайся тут.

— Иди уже, — махнула она рукой.

Я и пошел, но все же не удержался, остановившись у двери.

— Кстати, это не я маленький, а сиськи твои, если они у тебя вообще есть.

После чего резко ретировался. Не, ну серьезно, нормальный у меня рост.

Ужин проходил вместе с Амин и Латиф, которые слегка робели рядом со старухой. Я, например, вызывал у них такие чувства только в самом начале. Может, и к Атарашики привыкнут? Лишних вопросов, например, о женихах, девушки не задавали, так что ужин прошел… ровно. Даже и рассказывать не о чем. А вот после я все же успел выцепить старуху у нее в кабинете до того, как она вернулась к работе, и задал интересующий меня вопрос.

— Слушай, старая, а что там за старик у наших ворот? — спросил я прямо с порога, так как Атарашики уже села за стол и потянулась к бумагам, и в этот момент заметил свою служанку: — О, Юри! Принеси нам с Атарашики-сан чаю.

— Как прикажете, господин, — поклонилась она.

Кстати, в Токио приставания близняшек — ну или намеки на приставания — как отрезало. Здесь они прям в эталон безликих слуг превратились. Направляясь к старухе, сделал небольшой крюк и прихватил по дороге стул, который и поставил рядом со столом старой перечницы.

— Итак, я внимательно слушаю, — улыбнулся я. — Уверен, это будет занимательная история.

За эти слова меня одарили весьма подозрительным взглядом.

— Ты, кажется, успел напридумывать себе невесть что, — заметила Атарашики. — Хотя ты прав, история действительно занимательная, — задумалась она о чем-то своем. — Но короткая. Так что чай ты зря попросил.

— Не томи, рассказывай уже.

— Человек, который сидит у наших ворот, — предатель.

И замолчала. Не люблю я эти паузы.

— То есть мне надо пойти и убить его?

— Да как хочешь, — пожала она плечами.

— Нет, ты мне объясни, почему он еще жив.

— Наверное, потому что предатель не он сам, а вся его семья.

— Хорош троллить, — нахмурился я. — Объясни уже нормально.

— Ровно восемьсот шестьдесят три года назад представитель семьи Сугихара ударил в спину своему господину, после чего умудрился скрыться. Его поиски так и не увенчались успехом. А несколько десятилетий спустя его потомки пришли к воротам поместья Аматэру и пожелали своими жизнями искупить вину предателя. Сейчас уже неизвестно, что там произошло, но вместо того, чтобы просто убить всех безо всякого прощения, наши предки прогнали их. С тех пор так и повелось — время от времени к нам приходит кто-нибудь из их семьи и просит прощения, отдавая свою жизнь в наше распоряжение.

— То есть… Восемьсот лет? — вздернул я бровь.

— Да. Весьма настырные люди, — поморщилась она.

— Да уж, — покачал я головой. — Аматэру умеют мстить.

— Это не месть, — возразила Атарашики. — Нам просто плевать на них. Во всяком случае, мне плевать. И деду моему с отцом тоже было плевать. Восемьсот лет, демоны их подери! Этого недостаточно для прощения, но более чем достаточно, чтобы успокоиться. Да мы бы давно про них забыли, если бы они не напоминали о себе. Сменили бы фамилию да жили бы обычной жизнью. Если уж наши предки, которые имели непосредственное отношение к тому случаю, отпустили семью предателей, значит, и нам нет повода беспокоиться о них. Сам этот случай проходит в наших хрониках как курьез. Лично я думаю, что предатель, тот самый, чье имя вычеркнуто из истории, все-таки получил свое. А его родня, которая всегда несет ответственность за действия членов семьи, виновата недостаточно сильно, чтобы их всех убивать. Но и прощать подобное нельзя. В очередной раз повторюсь: я не знаю, что там произошло, но наш род никогда не страдал милосердием, поэтому… Что есть, то есть. И если Сугихара думают, что жалкая человеческая жизнь позволит им получить прощение, то они сильно ошибаются. Пусть меняют фамилию и живут дальше. Мне на это плевать.

— Смена фамилии… — покачал я головой. — Потеря всего… Как-то крутовато для проступка одного человека восемь с половиной веков назад.

— Синдзи, — улыбнулась она, — знаешь, я правда рада, что выбрала именно тебя.

— Это ты к чему? — не понял я.

— Не важно, — покачала она головой, все еще улыбаясь.

— Может, просто грохнем половину его семьи да простим их?

— Ну уж нет, — мотнула она головой. — Это дело принципа. К тому же сам подумай — убивать несколько человек за то, что сделал их предок столь давно? Предок, который еще и наказан был, скорее всего? Мы не в средневековье живем, Синдзи. Не стоит столь легкомысленно относиться к чужой жизни. Они не роду угрожали.

— А возможно такое, что Аматэру тоже несут часть вины? — пришла мне в голову мысль. — Что предатель не с бухты-барахты ударил в спину?

— Даже