усмехнулся я, вспомнив про портрет.

— Да я же не специально! — Он развёл руками. — Вообще-то у меня был другой план по покорению богини, и я ему чётко следовал, ты же знаешь. Но как-то всё пошло не по плану...

* * *

Ситуация с ключом навела меня на одну важную мысль, но надо было обсудить её с Мидори. Всё же знак Нагину — это была сила рода Чи.

Я оставил Мичи охранять Улью, и по его довольному лицу понял, что в ближайшее время он собирается приступить к корректировке своего плана по покорению богини. Возможно, даже прямо сейчас, ведь воздушная ведьма Санидаг его многому научила. Правда, мне было уже не до него.

Мидори я нашёл там, где и предполагал — у зала с саркофагами Камэко Чи и Ратибора Колида. Внутрь можно было попасть только с моего разрешения, поэтому девушка терпеливо ждала, когда я сюда явлюсь.

— Ну наконец-то! — Мидори от нетерпения сжала кулаки. — Закончили свой допрос? Пригодился ключ?

— Пригодился, — ответил я. — Но в следующий раз предупреждай меня, прежде чем передавать его кому-то. Даже друзьям.

Я вернул ей знак Нагину, затем открыл дверь, и мы вместе вошли в зал.

Саркофаги с открытыми крышками, как всегда, стояли на каменных подставках посередине зала, под балдахинами и полупрозрачными занавесками. Мидори сразу же направилась к телу Камэко и с трепетом посмотрела на её красивое лицо.

— Она так прекрасна, и я могу воскресить её прямо сейчас... но мне страшно.

— Ещё рано. Сделаем это на День Сидха.

— А если будет поздно?

— Не будет. — Я встал рядом с телом Камэко и тоже посмотрел на лицо женщины. — Лучше разузнай в библиотеке Атифы о Сфере Памяти и об этом знаке.

Мидори нахмурилась, раскрыла ладонь и посмотрела на ключ в своей руке.

— А что ты хочешь о нём знать?

— Как именно он передаёт память.

Она с тревогой глянула на меня, потом снова посмотрела на Камэко и сжала ключ в кулаке.

— Тогда узнаю всё!

Как только дверь за ней закрылась, я подошёл к телу Ратибора и присел рядом с ним на каменный выступ подставки. Не знаю почему, но мне захотелось несколько минут побыть здесь и подумать, будто мёртвое тело предка могло бы хоть что-то подсказать.

У меня больше не было права на ошибку.

Битва будет не просто грандиозная — она может стать последней битвой рода Колидов. Именно на это нацелился Ладислав, и у него имелись для этого все козыри. Но и у меня они были...

Дверь в зал тихо отворилась.

Сначала я подумал, что вернулась Мидори, но это была не она.

— Так и знала, что найду тебя здесь. — Это была Джанко.

Всё это время мы виделись только мельком, я постоянно был занят, да и она — тоже. После ночи с Акулиной мне было особенно тяжело смотреть ей в глаза, хотя я не ощущал за собой вины.

Джанко встала за моей спиной, и на секунду я представил, как Янамарская Кобра вынимает свои ядовитые кинжалы и вбивает их в мой затылок. Но она лишь нежно обняла меня и прижалась к моей спине.

— Я прощаю тебе ночь с Акулиной, но признаюсь честно, в ту ночь я не сомкнула глаз.

Я не стал ничего говорить на эту тему, решение было принято, и я о нём не жалел.

— Неужели у тебя нет другого выхода, чем смерть во имя спасения своего народа? — добавила Джанко. — Неужели Ратибор вот так просто заберёт твою жизнь в обмен на свою защиту? А если мы справимся без него, своими силами? Давай оставим мёртвым смерть, а живым — жизнь?

Я повернулся к ней и с нежностью погладил по волосам.

— Думай о другом. — Моя ладонь легла ей на живот.

Он уже чуть выпирал, совсем немного, но я ощущал тепло будущей жизни.

— Ты не обязан воскрешать Ратибора, Кирилл. У нас есть поддержка воздушных магов и самой Санидаг, у нас есть Заварра и армия Иномирцев, у нас есть чароиты.

— Этого недостаточно, чтобы победить сотню Военных Домов, сотню Духовных Домов, сотни морских магов и...

Джанко вдруг поцеловала меня, жадно и отчаянно. Этим она дала понять, что простила меня за измену и специально пришла облегчить мою совесть перед решающей битвой.

— Только не думай, что я останусь в тылу, — добавила она. — Как и Акулина, я буду сражаться.

Я знал, что она так скажет, поэтому для неё и Акулины у меня нашлось особое задание. Настолько важное, что они обе не смогли бы от него отказаться.

— А что насчёт Мидори? — спросила Джанко. — Она какая-то странная. Раньше всё твердила про свою миссию и про свиток, а теперь молчит.

— У Мидори своя жизнь, оставим её в покое. — Я обнял Джанко, а сам опять посмотрел на Ратибора.

Воин лежал в саркофаге и ждал своего часа.

* * *

Следующие четыре дня Атифа жила ожиданием.

Подготовка к Дню Сидха заняла всё моё время. Я ощущал приближение праздника бога мрака и торжество знака Цуо, но, конечно, не так, как ощущали его подземные маги и царица Заварра.

Она преобразилась, сила в ней зашкаливала, хоть и была урезана из-за уничтожения сосудов с внутренностями. Все десять потомков царицы ждали великого противостояния, как и остальные. Варвары, чароиты-смертники, воздушные маги, Иномирцы, остатки Дома Снегова и Дома Волкова.

У каждого была своя причина воевать.

Вечером, перед самым Днём Сидха, я снова стоял у саркофага Ратибора Колида и смотрел на лицо своего могущественного предка. Оно было таким спокойным, что внушало уверенность в победе.

Я положил свиток рядом с Ратибором и быстрым шагом вышел из зала. В полотно судьбы я заглядывать не собирался.

Отныне всё решится не в свитке, а в реальности.

* * *

День Сидха

В Атифе никогда не было так тихо, как сегодня.

Город опустел. Всё было готово к наступлению. Наши войска находились в другом месте, их уже давно перебросили, но приказа все ждали именно от меня.

На главной площади подземного города, у третьего Храма Сидха, осталась только царица Заварра. Верный шакал сидел у её ног и поскуливал.

В руке она держала свиток своего рода.

Я подошёл к ней и встал рядом, посмотрев