Когда европейская война, начавшаяся в 1895 году, продолжалась почти два года, Великобритания и Германия все еще держались против славянского, галльского и скандинавского альянса, который развалил Австро-Венгрию, разоружил Италию, изгнал турок в Азию и помог Ирландии и Индии обрести свою "защищенную" независимость. Британское правительство сконцентрировало свои разгромленные войска дома, чтобы встретить ожидаемые вторжения из Ирландии и Франции. Немецкая армия противостояла союзникам в Бранденбурге, и там ожидалась последняя схватка. Но 14 июля 1897 года рядовые и унтер-офицеры в обеих армиях, за исключением датчан, шведов и норвежцев, одновременно поднялись и объявили себя социалистами. Офицеры, которые пытались призвать их к дисциплине, были расстреляны, а мужчины отправились домой, чтобы установить новый социальный порядок.

Их примеру быстро последовали в Испании, Португалии и Италии, где народ покончил со старой системой управления и правом частной собственности. Швеция, Норвегия и Дания, которым теперь принадлежали все Шлезвиг и Гольштейн, мирно организовали Скандинавскую республику, социализм был отвергнут, а покойные государи получили пенсию.

После того как все белые солдаты в британской Вест-Индии были вывезены, местные там устроили резню или изгнали всех оставшихся белых и создали свои собственные правительства. Когда в Канаде собирали войска для европейской войны, французский этнос отказался записываться в армию, а аадиты Квебека и метисы Виннипега открыто заявили, что французский флот будет послан, чтобы помочь им сбросить британское иго.

Через несколько месяцев после этого народного восстания во всех социалистических странах Европы вспыхнули яростные разногласия, и вскоре они оказались на грани анархии. Мы, в Соединенных Штатах, считали, что Провидение особо благоволило к нам, но это длилось недолго.

В апреле 1898 года в Вашингтоне появился человек по имени Стэнхоуп, который прославился как "бешеный чудак". Репортеры говорили, что он похож на индийца, говорил о китайском правительстве и о ком-то или о чем-то, кого он называл Кара Хулаку. После того как он осаждал Госдепартамент около двух недель, его труп был найден плавающим в Потомаке. Тогда считалось, что он совершил самоубийство. Сейчас почти нет сомнений в том, что он был убит.

Немного позже передвижения китайцев в этой стране стали привлекать всеобщее внимание. По одиночке или небольшими партиями они покидали север, запад и Тихоокеанское побережье и двигались на юг. Они ничего не говорили о своих намерениях, но вскоре стало известно, что они селятся на болотистых побережьях Южной Атлантики и Мексиканского залива. Они не конкурировали с местными в качестве рабочих, но арендовали или селились на болотистых, неиспользуемых землях и усердно трудились, чтобы сделать их пригодными для обработки. Они строили поселения из глинобитных хижин, которые становились излюбленными местами отдыха всех праздных негров на много миль вокруг. Китайцы покупали у своих африканских друзей рыбу, дичь и ворованную птицу, а кульминацией стало присвоение им титулов "Миста" и "Мисси". Негры начали использовать странные носовые слова в своих импровизированных песнопениях, а когда их спрашивали, что они означают, они отвечали: "Не знаю, наверное, это какой-то китайский диалект".

Белый беженец с Ямайки написал в новоорлеанскую газету, что, проезжая ночью возле одной из китайских деревушек, он видел, как группа негров проводила странную церемонию, а азиаты сидели и смотрели, показывая зубы, как крысы. Старая негритянка, которая, возможно, была колдуньей Вуду, подошла к огню, обернулась и закричала: "Раз, два, свободен! Раз, два, свободен!" Все остальные негры вскочили на ноги, и один из них прокричал в ответ то же заклинание. Затем вся собравшаяся группа выкрикнула вместе:

– Раз, два, свободен! Я говорю вам правду! Де кули, де чини-мен, де колли-холли-ку!

За этим мгновенно последовали демонические вопли и крики, и вся компания начала танцевать вокруг костра, как их предки-дикари, готовящиеся к набегу за рабами.

Ямаец вспомнил слова, которые он слышал, как пели негры, когда он летел в темноте от своего горящего дома, – те же слова, которые, как рассказывал ему отец, пели рабы Ямайки во время восстания, незадолго до того, как британское правительство освободило их:

– Раз, два, свободен! Все одинаковые! Белый, черный, красный! Все одинаковые!

– Как эта разновидность Карманьолы[19] ямайских негров проникла в Луизиану? – спросил беженец. – Не знаю, насколько безобидным членом общества может быть колли-холли-ку, но за двумя другими в триаде определенно нужно следить.

На это сообщение не обратили особого внимания, а когда три наших консула в Вест-Индии прислали домой сообщение о том, что местные говорят о вторжении в Соединенные Штаты, это сочли лишь шуткой.

В феврале 1899 года полковник Мэйс, глава племени чероки на Индейской территории, уведомил правительство, что два незнакомых китайца пытались склонить его к вступлению в лигу китайцев, негров и индейцев против белых Соединенных Штатов. По их словам, индейцы резерваций в целом участвовали в заговоре, а южные негры в огромном количестве также присоединились к лиге. Она должна была подняться на борьбу, как только великая азиатская конфедерация, организованная китайским императором, пошлет армию в миллион человек, чтобы высадиться на нашем западном побережье. В то же время с территории Вест-Индии местные должны были вторгнуться на побережье Мексиканского залива на захваченных или строящихся ими судах. Вождю племени чероки предложили командовать всеми индейскими силами и призвали использовать свое влияние для привлечения цивилизованных племен к участию в заговоре. Полковник Мэйс тщательно допросил мужчин и, узнав подробности плана, арестовал их обоих и задержал своей властью. "Мы американцы, – писал он, – и не сочувствуем даже открытым врагам нашей страны".

Заключенных доставили в Вашингтон, где они отрицали предъявленное им обвинение и сказали, что отправились в Тах-ле-Квах, чтобы купить скот. Их держали в заключении, и были приняты меры, чтобы как можно быстрее выяснить истину.

В этой стране уже некоторое время не было официальных представителей Китайской империи, и у нас были только консулы в некоторых китайских портах. Этим консулам были направлены сообщения с указанием узнать все, что можно, о любых враждебных намерениях по отношению к нам со стороны Китая.

Тщательная детективная работа на родине не принесла никаких доказательств существования какой-либо недавно созданной организации среди цветного населения на Севере и Западе, но на юге, и особенно на побережье Мексиканского залива, было явно видно, что происходит какое-то необычное движение. Было создано большое количество клубов, которые отрицали наличие каких-либо политических целей, но проводили все свои собрания тайно. Немногие из наиболее уважаемых цветных людей вступили в эти клубы, но остальные, очевидно, не хотели или боялись говорить о них.

Тем временем кто-то в Государственном департаменте в Вашингтоне вспомнил, что документ, представленный несчастным Стэнхоупом, лежит непрочитанным. Когда этот документ был