угрозу для остальных. Особенно хорошо проработанный и заставляющий задуматься вариант — это галактическая «суперкультура» из цикла романов Дэвида Брина «Возвышение», включающего «Прыжок в Солнце», «Звёздный прилив» и «Войну за возвышение». Здесь виды, находящиеся на грани достижения разума, получают помощь в преодолении препятствий на этом пути (или в «возвышении») от более развитых рас-«патронов», а позже, в свою очередь, сами возвышают ещё более молодые виды-«клиенты».

В некоторых сюжетах изображены уникальные взаимодействия между человеком и инопланетной культурой. «Бетти-Энн» Криса Невила и «Чечёточник» (“Hoofer”) Лауры Франкос совершенно по-разному рассказывают об инопланетянах, которые нашли способы хотя бы ненадолго вписаться в человеческую культуру на Земле (но с другой стороны, они обладают редкой способностью выглядеть по-людски). В «Пересадочной станции» Клиффорда Саймака фермер-отшельник из Висконсина на самом деле содержит пересадочную станцию для межзвёздных путешественников.

Какие-то взаимодействия человека и инопланетянина могут быть связаны с религией, как в случае со впавшим в заблуждение миссионером в «Необыкновенном жертвоприношении» Кэтрин Маклин. В иных случаях совершенно разные виды могут сообща участвовать в важном проекте, который ни один из них не смог бы осуществить в одиночку, как в «Лепестках розы» Марка Стиглера.

Некоторые отношения между человеком и инопланетянином основаны на хорошо известных биологических отношениях, даже если на самом деле они не могут быть биологическими в том смысле, в каком мы обычно понимаем этот термин. Кукловоды в романе Роберта Хайнлайна являются примером формы паразитизма (один организм поддерживает своё существование за счёт другого). Отношения инопланетного детектива с его хозяином-человеком из «Иглы» Хола Клемента — это своего рода симбиоз (между двумя организмами складывается взаимовыгодное взаимодействие, и каждый из них делает для другого то, чего тот не может сделать сам).

Некоторые взаимодействия между людьми и инопланетянами будут уникальными и с их трудом можно классифицировать — и некоторые из них могут запасть в душу и запомниться сильнее, чем все прочие. Возьмём, например, роман Теда Рейнольдса «Могут ли жить эти кости?» (“Can These Bones Live?”), который можно считать идеальной историей об исполнении желаний: человечество вымерло, но инопланетяне оживляют единственную особь и предлагают ей выполнить одно-единственное желание — и пройти испытание. Или «Переливание» Чеда Оливера, где раса сталкивается с агрессией такой природы и в таких масштабах, что ей требуется вливание действительно свежих идей — поэтому она засеивает мир, чтобы вырастить новый вид, способный их генерировать. В романе Ф. Александра Брейчи «Иными глазами» (“With Other Eyes”) человек вынужден видеть не только себя, но и всё остальное буквально чужими глазами — и действовать как горячая линия для самоубийц для целого вида.

Наконец, я должен упомянуть несколько заезженных сверх меры типов взаимодействий, которые не кажутся особо вероятными, хотя и признаю при этом, что какой-нибудь писатель в порыве вдохновения может найти способ превратить любой из них в свежую и запоминающуюся историю. Например, в одном из старых криминальных сериалов инопланетные захватчики собирают земных женщин почти для тех же целей, что и некоторые злодеи из числа людей. Более добрым и нежным (но столь же невероятным) вариантом является романтическая связь между человеком и инопланетянином. В небрежно написанной фантастике любой из этих вариантов может привести к появлению гибридов человека и инопланетянина, но на самом деле для того, чтобы это произошло, потребовались бы весьма особые обстоятельства. Даже если бы схожие обстоятельства привели к настолько глубокой конвергентной эволюции, что она породила бы инопланетян, практически идентичных людям по внешнему виду, крайне маловероятно, что их генетические средства достижения данной цели были бы достаточно схожими с нашими, чтобы обеспечить возможность скрещивания двух видов.

Аналогичный аргумент применим к заражению болезнями гостей со звёзд, вроде «обычной» земной болезни, которая в итоге погубила марсиан в «Войне миров», или «штамма Андромеда» из романа Майкла Крайтона. Это может случиться в совершенно особых условиях; но в целом микроорганизм может заразить только то, для заражения чего он эволюционировал. Мне кажется, что именно Пол Андерсон заметил, что люди с большей вероятностью заразятся грибковым увяданием люцерны, чем многими из инопланетных болезней. (С другой стороны, генные инженеры обнаружили большой потенциал в рекомбинантной ДНК, то есть в объединении ДНК неродственных видов для получения результатов, не встречающихся в природе — например, бактерий, вырабатывающих человеческий инсулин. Таким образом, даже если люди и инопланетяне не могут иметь общих детей или заражать друг друга болезнями «естественным» путём, объединение их генетического материала в лабораторных условиях может таить в себе интересные возможности.[44])

Далее у нас идёт «непостижимый» инопланетянин — существо, чьи образ жизни и способ мышления настолько не похожи на человеческие, что точек соприкосновения просто не существует, и какое-либо взаимодействие оказывается невозможным. Это или что-то подобное иногда использовалось в художественной литературе. «Посетители» Клиффорда Саймака — это, пожалуй, один из самых ярких примеров: огромные, таинственные объекты, которые появляются на Земле и просто держатся рядом, ни разу не раскрыв, что они собой представляют, откуда они и зачем прибыли. Эта идея прослеживается в книгах «Бесконечная война» Джо Холдемана, «Солнце, гений и ржавчина» (“Sunshine, Genius, and Rust”) и «Опять молодой» (“Young Again”) Джеффри Д. Куистры, где много взаимодействия (военного), но очень мало общения.

Однако слишком уж часто «непостижимо чуждый» инопланетянин выглядит скорее отговоркой, удобным предлогом для автора, чтобы уклониться от обязанности продумывать, какого рода взаимодействие может произойти на самом деле. Логика — это не чисто произвольная выдумка; если действия инопланетного существа кажутся нам нелогичными, то это, скорее всего, указывает на то, что мы не понимаем тех предпосылок, на которых логическим образом основаны его действия. Приложение достаточного объёма усилий в верном направлении должно дать нам возможность выяснить, каковы его основные движущие силы. Даже если нам может быть сложно представить себе, что такие побуждения возможны, как только мы выясним их, мы сможем понять, хотя бы смутно, почему практически любое существо ведёт себя именно так, а не иначе.

Особенно, если мы хотим писать о них рассказы.

ГЛАВА 9

Пишем об инопланетянах

Показываем характер и мотивы поведения инопланетян

Написание историй об инопланетянах требует применения всех тех навыков и приёмов, которых требуют сюжеты любого другого рода, но при этом дополнительно возникают некоторые особые проблемы и сложности. Давайте рассмотрим некоторые из них, начав с той, что напрямую связана с замечанием, которым я закончил предыдущую главу.

ЛЮДИ В ЗАБАВНЫХ КОСТЮМАХ

Инопланетяне, которые эволюционировали, став успешным видом, вряд ли будут вести себя нелогично, или, по крайней мере, превосходить в этом