– Неужели это?..

– Да. Ее дневник.

– Но где ты его нашел? Мы же обыскали все до последнего кирпичика.

– Это не я, а мама. Она хотела посадить куст сирени. Когда копала яму, наткнулась на шкатулку. Видимо, сама судьба привела ее в это место. Иначе мы бы никогда не нашли тайник. Викариум глубоко закопал шкатулку, земля была уже так плотно утрамбована, что не отличалась от других участков в саду.

– Это очень важная находка, Аметрин. Поехали скорей, я тут тоже кое-что придумал, как нам проверить Валоремию, заодно и наше сознание, – воскликнул Гелиодор и быстрыми шагами пошел на конюшню, чтобы направиться к Александриту.

Алекс, не спавший всю ночь, поднял на Гелиодора уставшие глаза:

– Думаю, дневник – наша последняя надежда. Если мы что-то не предпримем, то потеряем ее…

Луну кое-как удалось привести в сознание. Слабая и опустошенная, она лежала на кровати, поддерживая себя собственной волшебной силой. Эгирин неотлучно находился рядом. Еще несколько целителей, сменявших друг друга, дежурили вместе с ним.

Щеки девушки уже слегка порозовели, что давало надежду на скорое выздоровление. Однако все по-прежнему сильно беспокоились. Было очевидно, что черная магия хочет ослабить ее, чтобы потом захватить и подчинить своей воле. Кто знает, чем закончится следующая попытка и сможет ли Луна вернуться из видений, в которые ее раз за разом погружает магия. Теперь уже никто не сомневался в том, что Обсидиан жив.

Правители так и не нашли заклинания, отменяющего чары тумана. И все-таки они решили еще раз наведаться в Валоремию, теперь уже вместе со Стефаном, чтобы попытаться понять, что происходит в сокровищнице на самом деле. После этого они планировали изучить найденный семьей Аметрина дневник.

Луну, несмотря на ее протесты, было решено оставить в Манибионе под присмотром целителей.

И вот правители вновь переступили порог Валоремии, пока оставив Стефана снаружи. Все здесь казалось по-прежнему спокойным. Но они уже не доверяли своим глазам.

Гелиодор вытащил из кармана штангенциркуль, прибор для измерения предметов. Быстро подойдя к главной книге, он приложил прибор к обсидиану, сдвинув подвижную рамку. Зафиксировал размеры и тут же поторопился отойти. Книге не понравилось такое обращение. Мало того что она тут же начала заманивать гиганта в свои сети, обещая безграничную власть и всеобщий почет, так еще и камень зашипел и попытался выпустить яд.

Гелиодор показал правителям прибор. Он зафиксировал длину камня, и она составляла шесть сантиметров. Правители переглянулись. Обсидиан, украшавший главную колдовскую книгу, всегда выделялся большими размерами. На глаз его величина была около пятнадцати сантиметров. В два раза больше, чем показал прибор.

Криолина не ошибалась. Обсидиан действительно стал меньше. А правители не замечали столь разительной перемены из-за заклятия тумана. Больше никаких доказательств не требовалось, однако они все же решили запустить в сокровищницу Стефана, чтобы узнать, что еще скрывается от их глаз.

Стефан ждал снаружи, немного волнуясь от предстоящей миссии. Правители вышли к нему и встали на пороге, не давая сокровищнице захлопнуть дверь перед чужаком. Они чувствовали, как сила Эссантии мягко толкает их в спины.

– Стефан, поторопись, – напряженным голосом сказал Александрит.

Тот глубоко вздохнул и осторожно ступил на порог. Правители все вместе повернулись и одновременно с ним вошли в Валоремию. Двери закрылись, и Стефан с правителями оказался внутри.

Он огляделся вокруг, и его лицо скривилось от отвращения.

– Я бы хотел выйти, – сдавленно прошептал он, позеленев до кончиков ушей.

Правители молча вывели Стефана на свежий воздух. Извинившись сквозь стиснутые зубы, он отбежал в ближайшие кусты, откуда донеслись звуки мучительной рвоты.

– Я могу тебе помочь, – деликатно предложил Александрит. – Можно я подойду?

– Нет, – Стефан, пошатываясь, вышел из кустов, – я готов.

Срывающимся голосом он описал то, что увидел внутри. Цепкая память художника вместе с мастерством писателя нарисовали такую картину, что правители вскоре позеленели не хуже самого Стефана.

Душа Драгомира была больна. Валоремия перестала быть главной сокровищницей. Черные книги превратили ее в прибежище зла.

Обсидиан сначала пытался их сдерживать, поскольку не особо надеялся на заклятие тумана, произнесенное таким слабым проводником. Но ему было некогда следить за книгами. Он рыскал по Драгомиру в поисках пищи и нового проводника, забегая в Валоремию, только чтобы накормить подопечных. И книги, пользуясь его отсутствием, совсем распоясались.

Стефан описал стены, затянутые слизью и паутиной, зловоние, исходящее от трупов мелких животных, пошедших на корм пауку. Полусгнившие, они валялись повсюду и источали смрад. Но было и кое-что похуже. К своему ужасу, Стефан увидел и несколько человеческих тел, больше похожих на мумии. Открытые в муке рты, дыры вместо глаз, туго натянутая кожа – все это выглядело так жутко, что Стефан не смог долго там находиться.

Несмотря на это, он довольно подробно запомнил, а потом описал правителям, во что превратились древние фолианты, камни-талисманы и прочие сокровища.

Зло ожило. Теперь нужно искать способ его уничтожить раз и навсегда и избавить Эссантию и Драгомир от черного яда.

Едва придя в себя от пережитого в Валоремии потрясения, правители засели за дневник. Несколько дней они читали и перечитывали страницы, испещренные мелким почерком Жадеиды. Ведьма с детства вела дневники, куда заносила свои наблюдения.

Она подробно и с циничной жестокостью описывала всю тринадцатилетнюю войну, а также ритуалы и обряды, которые проводила, чтобы напитать книги душами. Правители, читая, оплакивали погибших людей, которых колдунья не жалела.

Жадеида любила записывать свои мысли, но делала это абсолютно бессистемно. Она могла описать особо понравившуюся ей сцену пытки на грязном клочке бумаги и сунуть его в середину дневника. Могла исписать несколько листов в конце записной книжки, затем вернуться в начало, затем вновь излить мысли на случайном обрывке. Их было так много, что правители с трудом привели все это в какое-то подобие порядка, продираясь сквозь полустертые буквы на бумаге, тронутой тлением из-за долгого хранения в сырой земле.

Одна страница заставила всех похолодеть от ужаса.

* * *

Книги-книги, так много связано с книгами, что меня постоянно пробирает страх. Что я буду делать, если книг не станет? Если правители украдут их и уничтожат? Как тогда я буду продолжать войну? Я останусь одна…

Эти мысли сводили сума. Я носила книги с собой, стараясь ни на минуту не спускать с них глаз, и это ослабляло меня. Сколько раз они забывались и начинали тянуть энергию из меня, пока не вмешивался Обсидиан! Книги огрызались, но всегда прекращали, оставляя меня биться в ужасе. Я упорно продолжала носить их с собой, так как боялась. И вот, когда книги в очередной