В с е. Да здравствуют!

Б о р а. Наши несгибаемые!..

В с е. Да здравствуют!

Б о р а. Наши прямолинейные!..

В с е. Да здравствуют!

Б о р а. Непробиваемые!..

В с е. Да здравствуют!

Б о р а. Мрак и гнилье!..

Г о л о с а. Хаос!

— Ловушки!

— Облавы!

— Реакционеры!

Б о р а. Все это сгинуло!

В с е. Правильно!

Б о р а (возглавляя коло). Звижд, Стублине, Дибочай, Памбуковица, Заклопача, Глумеч, Рукладе, Грляне, Драгоцвет, Совляк, Бегалица, Звечка, Штулац, Нересница, Степане, Водань, Кладница, Бргуле!..

В и т о м и р (подпрыгивая). О-я-я!.. (Вклинивается в коло.)

Б о р а (продолжая вести коло). Печута, Биоска, Камендол, Рубребеза, Дражань, Брусник, Пироман, Дупляй, Попучке, Непричава, Каменица, Тамнич… (Останавливается, коло прекращается.) Все пути-дорожки, пройденные нами… каждая пядь земли, каждый камень, оставшиеся позади!.. И снежные тропы, и огонь, и воды, и медные трубы, и долы, и горы… много в прошлом довелось нам пережить!

П и к л я. Много бывает, только когда бьют…

В и т о м и р. Кто возникает там, в задних рядах?!

М и л о е. Оставь, Витомир, перестань! Что ты встреваешь? Суешь нос куда не надо!..

Л и н а. Хочешь быть к каждой бочке затычкой?!

М и л о е. Об этом и без тебя есть кому позаботиться, не твое это дело!

В и т о м и р. Перестань, Милое, капать мне на мозги! Я не намерен стоять в стороне!

П и к л я. Это всех нас касается, небось не только ты один предан делу!

В с е. Правильно!

Б о р а. И именно потому, что это так, товарищи, уймите свои страсти! Намучаемся мы еще с такими… Не стоит из-за этого бить тревогу. Сейчас важно сплотить наши ряды!

В с е. Правильно!

В и т о м и р. Так давайте же все сразу публично заклеймим…

П и к л я. А почему бы не поступить как-нибудь иначе? Ну что это — кто бы что бы ни делал, мы его в черные списки заносим, роем друг другу ямы… А где же культурное обхождение? Собаке под хвост!..

Л и н а. Правильно говорит товарищ Пикля: в семье не без урода!

М и л о е. Да и товарищ, который только что выступал, правильно сказал, что если делать из мухи слона, то можно вызвать недовольство среди широких масс… Эх, если бы людям побольше дармовщины — и девок и масла — и поменьше налогов!.. Никто бы не был против! Эх!..

В с е. Эх!

Б о р а. К чему эти разговоры?! Разве не известна щедрость наших людей?! Но говорят ведь — как аукнется, так и откликнется, с этим надо считаться!

В с е. Правильно!

Б о р а. Сто раз такому дай — забудет! А стоит только раз отказать, запомнит до самой смерти! У него зимой снега не выпросишь, а почему? Человек у нас — мудрый, думает он всегда собственной, своей головой… Прикажи ему — и ты увидишь, как он увильнет от выполнения приказа!

В с е. Правильно!

Б о р а. Мы протянем руку каждому, но если и после этого он будет работать, так сказать… шаляй-валяй, мы станем действовать решительно. Я думаю, язык палки всем понятен?!

В с е. Правильно!

Б о р а. Ну вот, если правильно, то я не стану вам досаждать, да больше и нечего добавить. Все это вы более или менее знали еще до своего рождения, но мой долг — сказать вам, напомнить еще раз… Сегодняшний день завтра будет вчерашним, время летит!

В с е. Правильно!

Б о р а. Кому что неясно?

В с е. Все ясно!

Б о р а. Соображаете вы неплохо, только чтобы не было у меня потом: мол, я не знал, каковы законы…

В и т о м и р. Мне неясно: почему люди так чувствительны, так пристрастны ко всему, что является их собственностью? Или это пробный камень натуры человека?..

П и к л я. Какой такой пробный камень, Витомир!.. Один до тебя еще попробовал, да накололся!..

Все смеются.

Б о р а. Есть более умные вопросы?

В с е. Нет.

Б о р а. Значит, единодушное одобрение?..

Молчание.

Б о р а. Что скажете?

П и к л я. Что говорить? Молчание — знак согласия!

Б о р а. Как же с вами разговаривать, если вы считаете, что все знаете со дня своего рождения. Я одно слово — вы десять!.. Давайте, давайте!.. А сейчас — ну-ка все по своим местам! И пусть только кто посмеет послать меня по матушке, как только я повернусь спиной! Я буду прислушиваться. (Уходит.)

Все аплодируют ему вслед.

П и к л я. Разбирается он в производстве свечей, как свинья в апельсине!

В и т о м и р. А мне кажется, что он силен в политическом отношении, умеет верно оценить обстановку. Согласитесь: он взволновал наши ряды!

М и л о е. Проще всего бить себя в грудь, твердить: «Пережитки прошлого…»

Л и н а. Когда сожрем то, что осталось, посмотрим — на что же жить будем?

П и к л я. Ты, Лина, попридержи язык! Я не хочу оказаться за решеткой из-за твоей болтовни.

М и л о е. Да ну, дядя, и раньше молнии сверкали, но в зад не попадали.

П и к л я. Милое, я сказал — заткнись!

В и т о м и р. Я не верю, люди, чтобы ответственные организации прислали нам на должность председателя непроверенного человека… Я думаю, просеяли его через все сита.

Л и н а. Но если мой Пикля мог столько лет руководить этой мастерской…

П и к л я (перебивая ее). Не смей, Лина, произносить мое имя, я тебя не просил об этом!.. Адвокаты мне пока еще не нужны!

М и л о е. Тетка не сказала ничего такого, за что надо было бы наказывать! Если ты, дядя, мог в те спокойные времена, то почему бы и сегодня не сумел?

П и к л я. Что умею — то умею! От меня не отнимешь, это часть моего существа, и мне не надо себя рекламировать. И тебе, Милое, не следует это делать!

М и л о е. Правда, люди. Ну что вы прицепились к тому, что он портной? Портной, но, может быть, он хорошо политически подкован.

Л и н а. Мы впервые видим его. Почему же мы должны так сразу и принимать? Почему?.. Небось и у моего Пикли котелок варит не хуже!

П и к л я. Нечего тебе распинаться перед каждым, а то они дадут нам по мозгам!

В и т о м и р. Конечно, Пикля, бывает, что и тебя осеняет…

П и к л я. Пусть будет так, как вы решите, хотя бы это и было шиворот-навыворот.

М и л о е. Ой, дядя! Мне на улице предлагали какие-то значки!.. Говорят: «Товарищ, пойдем с нами!»

Л и н а. Куда, непутевый?

М и л о е. Вот именно это сейчас меня и мучает. Я не спросил их…

В и т о м и р. Еще не поздно, Милое, поторопись!

М и л о е. А ты что скажешь, дядя?

П и к л я. Я лучше помолчу.

Л и н а. А я скажу: с кем поведешься, от того и наберешься.

В и т о м и р (толкая Милое). Давай, скорее беги!

М и л о е  убегает.

Не будешь же ты этим прислуживать!

Л и н а. Что ты, Витомир, точишь зубы на нас?

В и т о м и р. Да, у меня проснулась совесть — будто прорезались зубы. (Поет.)

«Поднимайся, бедный род,

И гони долой господ!»

П и к л я. Смотри не обломай зубы, смельчак!

В и т о м и р (снова поет во весь голос).

«В Америке и Британии,

Будут править пролетарии!»

Л и н а. Как тебе не стыдно, Витомир! Столько лет