Однажды, в два часа пополудни, открылись ворота скромного особняка, и на улицу выкатил лимузин. Гестаповский «Оппель» не успел увязаться следом, и лимузин скрылся в тесных улочках старых кварталов. Немцы только успели заметить, что в машине двое. Гестаповцы — по рапортам случайных патрулей — уже сумели определить маршрут лимузина. Он вырвался из лабиринта улочек на шоссе, ведущее к станции Колин, и вскоре проследовал назад, к центру Праги... И все патрули успели опознать всех тех же двоих.

Но в автомобиле, — когда он мчался к железной дороге, был и третий...

Лимузин подкатил не к вокзалу станции Колин, а по другую сторону путей, за пакгаузы. Откинулся край ковра, и с пола автомобиля поднялся седой человек. Он выбрался на каменную мостовую. И сразу оказался в окружении семерых человек. Машина, не таясь, не петляя, покатила назад — «отмечаться» у встречных патрулей.

А те семеро тесно окружили седого человека, проводили его на перрон, где уже стоял поезд. Вручили билет, чемоданчик, газеты и, рассеявшись в толпе, проследили, как седой поднимается в вагон. Потом вскочили в другие вагоны.

Когда поезд набрал ход, все оказались по соседству с купе, где, погрузившись в чтение развернутой немецкой газеты, сидел у окошка седой человек. Должно быть, попалась интересная статья, и этот пассажир не отрывался от нее, пока не наступили ранние сумерки.

А по соседству, изготовив под плащами пистолеты и гранаты, те семеро настороженно всматривались в проходящих по вагону. Шестеро из них были чехами — возвратившимися из Испании бойцами интернациональной бригады, из батальонов имени Клемента Готвальда и Зденека Неедлы. А седьмой — русский. Разведчик.

На этот раз он стрелял бы. Обошлось... Через несколько часов поезд пересек польскую границу. Чехи сошли, а рядом с разведчиком оказались ребята с въевшимся в ладони углем. Польские шахтеры.

За окном мелькали пирамиды терриконов, ажурные очертания копров — поезд шел через Силезский угольный бассейн, к Варшаве.

Прошел еще день, и Зденек Неедлы — крупнейший ученый и общественный деятель Чехословакии — прибыл в Москву.

Десятки людей вместе с Михаилом Михайловичем прокладывали эти тропы. Службу, исполненную опасностей и тревог, несли здесь рабочие Праги и Братиславы, бойцы интернациональных бригад, партизаны, шахтеры по обе стороны границы Чехословакии и Польши. И еще трудились на этих тропах советский разведчик и русская женщина, которую звали Лушей. Она увела с конспиративной квартиры и проводила на советскую землю жену профессора Неедлы и его сына Вита — ученого и музыканта, решившего стать солдатом своей Родины.

Так ушли из своей оккупированной страны на землю друзей тысячи патриотов, чтобы продолжить борьбу. И многих из них узнавал потом Михаил Михайлович — в форме солдат и офицеров Чехословацкой армии.

У селения Соколово, под Харьковом, начинал корпус генерала Людвига Свободы путь на Родину. И был среди них Вит Неедлы — сын президента Чехословацкой академии наук. Он дошел до родной земли и пал смертью храбрых в январе 1945-го.

Но эти строки книги судеб еще не были прочитаны в 1939-м, хотя люди, вступившие на тропу свободы, были готовы ко всему. А тогда, на пороге сороковых, только начиналась вторая мировая война, исход которой должна была решить Великая Отечественная.

В первый день, 22 июня 1941 года, Михаил Михайлович приступил к формированию первой группы разведчиков, уходивших за линию фронта, в глубокий тыл врага.

...Группу, которой предстоял самый дальний и долгий путь, он готовил под жарким среднеазиатским солнцем — в Ташкенте. Надо было снабдить разведчиков не только шифрами, кодами, явками, связями. Ведь им предстояло ступить завтра на берлинский или римский тротуар. И надо было пройти по улицам чужих столиц так, словно это делалось в тысячный раз. И он словно совершал с ними прогулки по самым замысловатым маршрутам, вовлекая в беседы, которые состоятся у газетного киоска или в комендатуре, показывал, как надо протягивать пропуск патрульному и как раскрывать карту вин в ресторане, как держать сигарету, если ты коммерсант, как закуривать, если ты солдат, вырвавшийся с фронта на короткую побывку.

Кратко эти разговоры можно было свести к правилу, усвоенному чекистом еще в гражданскую войну: не зависеть от случая, не винить случай, не упускать случая.

Что ж, пройдя сто раз через опасности к цели, разведчик в чужом краю мысленно благодарил наставника, терпеливо учившего уходивших на задание...

...Не стареет душой ветеран. С большим вниманием, уважением относятся к Михаилу Михайловичу, слушают его молодые чекисты, наша молодежь.

Примечания

1

В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 35, стр. 324.

2

Организация «Иттихад ва тараки» («Единение и прогресс») была создана в 1900 г. в Турции. Она преследовала пантюркистские цели. Разгром Турции в мировой войне явился одновременно концом этой организации. Она была распущена, а вожди ее объявлены вне закона.

3

Подчеркивая контрреволюционную деятельность «идейных» организаторов басмачества, М. В. Фрунзе писал: «Не имея оплота в местном населении, они ищут его за рубежом, в английском, афганском золоте и оружии» (М. В. Фрунзе. Избранные произведения, М., 1950, стр. 102).

4

История гражданской войны в Узбекистане, т. II, Ташкент, 1970, стр. 340.

5

ЦГА УзССР, ф. Р.-17, оп. 3, д. 26, л. 65.

6

«Четвертые» — так назывались все сочувствовавшие Советской власти, голосовавшие при выборах в Учредительное собрание за большевистский список № 4.

7

Каляндар — странствующий дервиш, прислужник шейха.

8

Господин (турец.).

9

«Единство и прогресс» (турец.).

10

Священную войну.

11

Сборник стихов.

12

Янычары — воины.

13

Хамиджан Мухамедов имел прозвище «Чатак», т. е. путаник, хитрец.

14

После неудачного штурма Кокандской крепости в январе 1918 года курбаши Иргаш бросил на произвол судьбы своих «друзей» — буржуазных националистов — и увел банды в кишлак Бачкир.

15

Буквально — место плача.

16

Чем желать смерти другому, лучше проси жизнь для себя.

17

Степи (узб.).