Больше нет тайн

Юля

– Ах, да. Платье, – взгляд у Егора куда-то уплывает, становится далёким, и я побаиваюсь, что если отчалит окончательно, назад его вернуть будет трудно.

– Не отвлекайся, – дёргаю я его за руку, ловлю очаровательно-рассеянную улыбку и начинаю злиться, хотя понимаю: он не специально.

– Платье само по себе мало что значит. Понятия не имею, кому оно понадобилось. Это моё новое изобретение, – спешит сказать он, когда видит, что вот сейчас я его тресну или укушу. Не знаю, чего мне хочется больше. – Новое слово в мире текстиля. Очень мягкая ткань со светоотражательным эффектом.

Мне это ничего не говорит, поэтому он со вздохом продолжает объяснять:

– Все светоотражательные ткани – достаточно грубый материал. Ты их видела не раз. Нередко их используют в изделиях в виде вставок в куртках, кроссовках, ветровках.

– Но не в платьях, – помогаю ему я.

Егор кивает.

– Да. И цветовое решение у материала так себе, а нам удалось и фактуру ткани улучшить, и цветовое решение расширить, а главное – сохранить свечение при минимальном количестве светового потока[1].

– Тебе удалось, – уточняю.

– В общем, да. Но над такими проектами обычно работает команда. В тот день, когда мы с тобой познакомились, новая ткань как раз превратилась в платье. Апостолы спешили, хотели сделать подарок наиболее эффектным. У Пашки на это платье планы – обнародовать изобретение на выставке. Собственно, меня удивляет, что его хотели украсть. Платье без наших разработок – всего лишь вещь. Если красть, то изобретение, а это практически невозможно.

– Но гетера, наверное, не в курсе, – вздыхаю я. – Апостолы? – спрашиваю, вспоминая Баритон и Тенор.

– Петя и Андрей Костровы, наши двоюродные братья, – поясняет Егор.

Он такой милый. И охотно рассказывает обо всём. Может, я неправильно задавала вопросы? Или толком ни о чём не спрашивала? Он ведь сразу хотел на мне жениться. Ещё в тот день, когда я заявилась в офис его брата.

– Тоже близнецы?

– Нет, – качает головой мой Тургенев. – Петя – старший, Андрей – на четыре года меньше. Оба не женаты. Так что голова болит не только у нашей мамы. Кто такая гетера? – теперь его черёд задавать вопросы.

– Девушка, которую наняли твои апостолы, – объясняю нехотя.

Я почему-то думаю, что вместо меня там должна была быть она. Просто отработала бы и ушла. А со мной бы не случилась сумасшедшая ночь любви с гением.

Всё закономерно, – приходит вдруг в голову ясная мысль. Егор заменял Павлика. Я – гетеру. Это была выдающаяся рокировка. Так рождаются семейные легенды. Жаль, внукам историю нашего «знакомства» с Егором рассказывать будет проблематично.

– Ах, да-да. Та самая, что исчезла с радаров, и мы никак не могли её найти. Я искал тебя, Юль. Зацепиться было не за что. С этой девушкой я разберусь. Она больше здесь не появится и тебя не потревожит.

– Платье Павлик забрал, – подавила я тяжёлый вздох. – Оно мне очень нравилось, – призналась, не выдержав. – А что с наследством? – спросила поспешно, чтобы ничего такого Егор не подумал.

Подумаешь, платье… Но оно стояло у меня перед глазами, и я никак не могла избавиться от чувства потери. Будто что-то очень важное и ценное от меня оторвали. Гормоны, чтоб их…

– Наследство по материнской линии. Бабушка хотела передать всё мне при условии, что я женюсь и продолжу род Тургеневых. То есть наши дети будут носить мою фамилию. Не Костровых. Отец категорически против. Бабушка упрямится и грозится дважды в год переписать наследство какому-то бедному родственнику, седьмой воде на киселе. Вполне номинальное родство. Мне пришлось лететь во Францию, но всё сорвалось. Бабуля рвёт и мечет, а я сделал то, что было для меня важнее.

– Бедная старушка, – сетую я. – Вы ж вполне способны довести до белого каления кого угодно.

Егор поперхнулся. Подозрительно так. Смеётся. Что смешного я сказала?

– Бабушка Оля – очень богатая женщина. И боже тебя упаси назвать её старушкой. Думаю, она приедет на нашу свадьбу. Если ты, конечно, согласишься за меня выйти, – вздыхает он. – Но я всё же надеюсь на твоё благоразумие.

– И только? – поддеваю Егора и придвигаюсь поближе. Совсем немного.

– Вообще-то я надеюсь на гораздо большее, – путается он пальцами в моих волосах. – Но я ведь хороший, правда? Делаю всё, как ты хочешь. И да, мы будем разговаривать. Спрашивай. У меня нет от тебя тайн.

– Мне страшно, Тургенев, – признаюсь тихо. – Всё очень быстро. Тройня. Компания тю-тю. И всё в одно время. Я больше привыкла к стабильности и спокойствию. А тут что ни день, то какие-то дикие танцы и бешеные скачки.

– Не бойся, – шепчет мой персональный змей-искуситель. – Теперь ты не одна. А вдвоём мы справимся со всеми проблемами и даже стихийными бедствиями. У меня теперь очень мощная группа поддержки, – гладит он мой живот. – Мы тебя в обиду никому не дадим.

И я ломаюсь. Сдаюсь. Закрываю глаза, подставляя для поцелуя губы. Может, он и прав. А мне пора побыть слабой и нежной. Просто женщиной, которую любят. У Егора плечи шире, пусть тянет груз, а я отдохну, расслаблюсь, буду плыть по течению и радоваться. Ведь и я, наверное, заслужила осколки солнца, минуты счастья, любовь, что пришла неожиданно, но так своевременно…

Но пока я совсем не сошла с ума и не растворилась в мужчине, что целуя, смелеет, притягивая меня к себе поближе, успеваю сказать: