Трагические неудачи русского оружия и ужасные поражения в войне с Японией заставили тогда солдат и офицеров думать, что в верхах укоренились измена и предательство. Виновными в этом в первую очередь считали руководство армией и Морского ведомства. Так думали многие, даже представители Императорского дома Романовых, участвующие в военных действиях на фронтах Дальнего Востока, среди которых в ту пору особенно негодовал великий князь и офицер флагманского корабля «Петропавловск» капитан 2-го ранга Кирилл Владимирович, двоюродный брат последнего русского императора Николая II. Этот представитель дома Романовых имел своеобразный характер, часто не соответствующий репутации своего родового клана. Его отец, великий князь Владимир Александрович (сын Александра II и брат Александра III), неоднократно пенял своему сыну на недопустимую несдержанность и резкие замечания в адрес своего двоюродного брата, российского императора.

Великий князь Кирилл Владимирович

31 марта 1904 года Кирилл Владимирович находился на борту флагмана «Петропавловск», когда мощный взрыв японской мины и последующая детонация мин и артиллерийского боезапаса лидера русского флота разломили броненосец на две части, и он затонул в течение 15 минут в двух милях от Порт-Артура. При этом погибли адмирал С. О. Макаров, художник В. В. Верещагин, почти вся команда броненосца и состав штаба эскадры (650 человек). Вплавь тогда спаслось лишь 80 человек, включая командира капитана 1-го ранга Н. М. Яковлева и великого князя Кирилла.

Броненосец «Петропавловск»

Купание в холодной воде (5 градусов), ожоги и многочисленные ушибы заставили его после лечения в госпитале на некоторое время оставить морскую службу. 2 октября 1905 года Кирилл Владимирович подал рапорт об отставке.

Великий князь симпатизировал деятельному каптенармусу порт-артурской эскадры и искренне уважал его нелегкую работу. В своих воспоминаниях он тепло отмечал, что «Моисей Акимович Гинсбург был тогда нашим благодетелем, он него часто зависел весь Тихоокеанский военно-морской флот. Ему в тот тяжкий период войны Морское ведомство полностью доверяло свои финансовые средства, и он всегда оперативно действовал в интересах снабжения кораблей эскадры Тихого океана». После завершения Русско-японской войны Моисей Акимович награждается за свои заслуги орденом Св. Владимира IV степени и возводится в чин действительного статского советника. Поселившись в Петербурге, он отошел от дел и занимался благотворительностью. В 1914 году Гинсбург открыл в столице морской госпиталь и убежище для жен и детей русских матросов, воевавших в составе экипажей боевых кораблей Балтийского флота во время Первой мировой войны.

В годы революции М. А. Гинсбург лишается недавно приобретенного участка, дома и прочего немалого состояния, эмигрирует за границу и там помогает землякам-эмигрантам, независимо от их социального положения, национальности и вероисповедания. Он оказал тогда реальную помощь управляющему русскими православными церквями за рубежом митрополиту Евлогию в строительстве русского Сергиевского подворья в Париже.

В брошенном же владельцем доме (наб. р. Мойки, 101 / Б. Морская ул., 56 / Почтамтский пер., 10) в 1920-х годах разместили генеральное консульство Эстонии, надстроившее здание третьим этажом.

Исчезнувшая набережная реки Мойки

После завершения плавного поворота Мойки в конце жилого квартала, начинающегося от Исаакиевской площади, сразу же за пролетом Фонарного моста взору каждого посетителя этих мест открывается довольно непрезентабельный, мрачноватый силуэт странного здания, составленного из массивных темных блоков асимметричного объема. Здание в 1930-х годах построили для Дома культуры работников связи по проекту советских архитекторов-новаторов П. М. Гринберга и Г. С. Райца. Зодчие, проектируя в те времена этот весьма необычный Дом культуры, попытались построить его с учетом оставшихся фрагментов ранее находившейся здесь реформаторской церкви, возведенной по проекту петербургского зодчего Г. А. Боссе в 1860-х годах. Эта культовая постройка – здание реформаторской немецкой церкви, располагавшейся между Мойкой и Большой Морской улицей, неподалеку от Почтамтского переулка – явилась в те времена удачной стилизацией средневековой архитектуры. Руководил строительством придворный архитектор Давид Иванович Гримм, дед которого, немецкий протестант, переселился из Германии во времена царствования Екатерины II. Фасады реформаторского храма, выполненные кирпичной кладкой высочайшего качества, Д. И. Гримм оставил неоштукатуренными, и они прекрасно гармонировали с лаконичными четкими контурами строения романского стиля. Объясняя свой выбор именно подобного стиля, главный проектант реформаторской церкви Г. А. Боссе писал в журнале «Зодчий» в 1874 году: «По моему внутреннему убеждению, строгой простоте и духу реформаторского учения более всего соответствует стиль романский. Простота формы, отсутствие штукатурки и орнаментов как нельзя более характеризует серьезное назначение постройки… Я считал необходимым совершенно отрешиться от стиля готического, который неизбежно влечет за собой различные орнаменты, а для последних мы не имели ни средств, ни подходящего материала».

Дом культуры работников связи

Однако, по мнению коллег зодчего, он все-таки не следовал главным нормам романского стиля, украсив свое творение огромными светлыми окнами, вытянув вверх пропорции здания, соорудив довольно высокий красивый шпиль, типичный для стиля прибалтийской готики.

Возведенная на правом берегу реки Мойки, у ее излучины, реформаторская церковь во второй половине XIX столетия становится своеобразным акцентом в панораме нижнего течения старинного водоема Северной столицы. Столичные газеты тогда восторженно отмечали, что: «Церковь по своей простоте и грациозной пропорциональности частей, по выдержанности и благородству стиля составляет коллекцию архитектурных художественных произведений Санкт-Петербурга. Постройка из красного кирпича с белыми деталями отличается простотой и гармонией линий».

Реформаторская церковь

Интерьер церкви украшали прекрасные цветные витражи и сделанный в Германии по специальному заказу орган. На первом этаже реформаторской церкви располагались школа и квартира пастора, а на втором – двусветный храм с высокими окнами из матовых стекол.

В 1872 году в храме произошел сильный пожар. Восстановительные работы проводил городской архитектор Карл Карлович Рахау, увеличивший величину колокольни храма и поднявший высоту его помещений.

Сегодня нам остается лишь сожалеть, что в начале 1930-х годов это одно из лучших архитектурных строений города было полностью перестроено советскими архитекторами, представителями модного тогда течения конструктивизма, разрушившими стройный силуэт культового здания и придавшими появившемуся Дворцу культуры работников связи малоприятную массивность и тяжеловесность. Главный фасад Дворца культуры зодчие обратили не на правый берег реки Мойки, а на левую сторону Большой Морской улицы, поэтому его официальный адрес весь период советской власти значился как Большая Морская улица, 58. В наши дни на его парадном фасаде перед главным входом укреплена вывеска, указывающая, что здесь располагается «Региональный учебный центр», относящийся к Почтовому ведомству России по Северо-Западному Федеральному