Солнце мягкими лучами согревало крыши Петербурга. Александра жмурилась под его обжигающим светом, отражающимся от металлического покрытия домов и оконных стёкол, и медленно покачивалась из стороны в сторону, обхватив колени руками. Июль неспешно пришёл на смену первому летнему месяцу, вытесняя короткие ночные перекуры и ранние подъёмы. И все же Звягинцевой хватало рассвета в четыре утра, чтобы, не выспавшись, выбраться на крышу и смотреть на горизонт, простирающийся над плоскими домами.

В окружавшей Александру тишине не было слышно ничего, кроме собственного сердца и мыслей, что окружали ее. Город медленно просыпался, автомобили негромко гудели вдалеке, а птицы в гнезде у водосточной трубы раскланивались новому дню переливами трели. Мир вокруг Александры уже давно проснулся.

Вот только она не хотела просыпаться.

– Шур, пойдём.

Феликс осторожно тронул Александру за плечо, но она лишь упрямо мотнула головой и уткнулась лицом в колени. Усталость прошедших недель накатила на неё приливной волной, сбила с ног и лишила понимания, где Александра находится, какое у неё место в жизни и зачем она вообще все это делает. Она хотела бы сказать, что прошедший день отзывался в памяти глазами Андрея, но вместо них она видела только холодные льдинки серых глаз Стаса, прежде чем он взорвался яркой вспышкой. Наверно, ей стоило сильнее привязаться к Морозову, но, Александра горько усмехнулась, ей было не до этого.

Она слишком была занята собственными принципами.

Феликс снова дотронулся до ее плеча, несколько раз мягко толкнул и, разочарованно выдохнув, опустился рядом, приобняв Александру. Интересно, где он только находил силы держаться на ногах после всего произошедшего? Наверно, проживи она столько же, смогла бы сохранять лицо как этот надоедливый вампир.

– Звонили из твоего офиса. Хотят видеть нас, – он замолк на секунду, – обоих.

Шмыгнув носом, Александра вскинула голову, встретившись взглядом с глазами Феликса. Конечно, она знала, что увидит в них только своё отражение, в котором не будет ни капли намёка на бессонную ночь. Александра Звягинцева не умела плакать. Она могла только молча поджимать губы, замыкаться в себе и пожирать собственное нутро. Ведь большие девочки не плачут.

Даже когда им очень больно.

Губы Феликса по-доброму изогнулись в ухмылке, когда он по-отечески заправил за ушко Александры выбившуюся прядь. Шрамы на его лице за несколько дней стали удивительно бледней, но все еще пугали своими уродливыми краями и линиями. И стоило вампиру улыбнуться, как кожа в каком-нибудь из мест трескалась и текла багрово-черной жидкостью, прямо на его светлые штаны.

– Нужно идти, – снова повторил он. – Иначе они придут сами, а мы ведь этого сейчас не хотим, да?

Александра нехотя согласно кивнула и с помощью Феликса поднялась со скользкой после ночного дождя крыши. Сейчас ей не хватало только группы сотрудников «Лихобор» на пороге старенькой квартиры. Кузен обвёл ее спину скептичным взглядом и недовольно цокнул, а затем подхватил на руки и унёс прочь, на чердак, а затем и в квартиру этажом ниже, оставленную Александре матерью.

До офиса они добрались быстро. В пять утра было мало желающих проехать на метро, и все же Феликс умудрился вступить в неравный бой с турникетом, который никак не хотел принимать у него жетон. Пусть это и выглядело так, словно он пытался хоть немного развеселить Александру своей наигранной неуклюжестью с современными человеческими «новшествами». К его чести, Звягинцева действительно смогла улыбнуться. Хоть и очень слабо.

«Лихоборы» встретили их пустыми коридорами, погашенным светом и только изредка возникающими из-за ширм головами некоторых сотрудников. Парочка охотников, три знахаря, развернувшихся в другую сторону, стоило им только заметить Александру и Феликса, да два экзорциста, бросивших на Звягинцеву подозрительно-осуждающие взгляды. Словно это она лично вырвала Ростиславу сердце.

Да наверняка уже весь офис был в курсе произошедшего. Смерть ведущего координатора не могла остаться незамеченной. А в случае Ростислава Дементьева для кого-то она еще была и долгожданной.

В сообщении, присланном на телефон Александры, ее просили подойти в офис Ростислава. Как будто это могло хоть немного успокоить бьющееся в груди о ребра-клетки сердце. Колючее ощущение маленьких иголок расползалось по венам, впивалось в них и разрывало на маленькие клочки. Она долго не решалась взяться за начищенную до блеска ручку двери – казалось, открой она дверь, и увидит там знакомые глаза Ростислава, услышит насмешливые замечания в свой адрес и опустится в знакомое кресло, в котором Дементьев, к удивлению, разрешал порой посидеть после очередного долгого задания, а сам стоял, пока ему отчитывались. Но вместо этого из-за двери раздался голос, который слышать Александра не хотела бы еще очень долго:

– Если будете стоять там еще дольше, я уйду.

Феликс осторожно отцепил ладонь Александры от ручки и толкнул дверь, впуская ее внутрь.

На месте Ростислава сидел Джеймс. Он даже не переоделся со вчерашнего дня, а выглядел так, словно пришёл в офис сразу же и прождал тут Александру все это время. Впрочем, она бы не удивилась, будь это действительно так.

– Проходите, – он расплылся в гостеприимной ухмылке и, закинув ноги на стол, жестом пригласил Александру и Феликса на стулья напротив. – Располагайтесь. Чувствовать себя как дома не предлагаю. Хотя не сомневаюсь, что для вас обоих «Лихоборы» всегда были домом.

Александра переглянулась с Феликсом. Они синхронно хмыкнули, но все же последовали приглашению Джеймса.