Андрей моргнул – и последние чёрные всполохи скрылись в трещинах, утянув за собой подельника Стаса. Он просто слился с ней чёрным дымом, захлопнувшись одним из разрывов, словно его и не было.

Андрей всегда представлял такие моменты – как в приключенческом фильме, где жертве вырвут сердце, а потом ещё живую сбросят в пасть жестокой кровожадной богине, – громкими, шумными, вбивающимися в голову железными гвоздями звуковых терновых венцов. Здесь же все было тихо. Как будто весь подвал обили дорогим бархатом, поглотившим любой звук, что попал в его сети, как эта стена – или что это было за прожорливое чудовище? – поглотила подготовленную ей пищу. Андрей слышал только морской шум в ушах: он пульсировал, усиливаясь, когда сердце начинало колотиться о рёбра-клетки, и стихая, стоило тому остановиться. Наверно, это было тем, про что его бабка говорила: «Тихо, как на кладбище».

И он почему-то не сомневался, что этот подвал стал последним пристанищем для многих неизвестных.

Взгляд Стаса был отстранённым и безучастным. Вознесенский апатично дожевал последний пельмень.

– Магия, правда? – Он посмотрел на Андрея горящими безумным зелёным огнём глазами. Буквально. Его зрачки сузились, словно их и не было, а радужки пульсировали ядовитым болезненным оттенком красного. – Раз – и никого не стало. Не бойся. Это не больно, насколько мне известно. Да и ты уже к этому моменту будешь мёртв. Так что беспокоиться не о чем.

Уголки губ Вознесенского дёрнулись, и он рассмеялся. Запрокинул голову и, схватившись за живот, затрепыхался в своём смехе. Марьяна, на другом конце подвала, склонилась над небольшой чугунной – по мнению Андрея – чашей, но вскинула голову, стоило ей услышать порубежные раскаты голоса Стаса. Джеймс боязливо? отступил в сторону, поравнявшись со связанным Андреем.

– И ты… ты ничего не сделаешь? – просипел Морозов, неожиданно сорвавшимся от испуга голосом.

Джеймс несколько удивлённо взглянул на него, выгнув дугой бровь, и недовольно поджал губы, словно вопрос Андрея был ему неприятен.

– А я должен?

– Ну мне казалось…

– Перекрестись, – раздражённо оборвал его тот. – Ну или что там твоя религия предполагает в этом случае. Я обещал помочь вам с проблемой Стаса. Но, как я потом вам же и сказал, помочь я никак, увы, не смогу. Поэтому теперь я просто безмолвный наблюдатель. Жду развязки истории.

– Будешь просто смотреть, как меня убьют? – маленькие волоски на руках Андрея зашевелились от пробежавшего по ним ледяного воздуха.

Морозов схватил ртом воздух, но вместо этого тот повалил из его горла обратно, срываясь с губ кровавыми каплями.

– А ты догадливый, – оскалился Джеймс. – Думал, тебе потребуется больше времени, чтоб сообразить, зачем ты здесь.

– Не трудно понять, когда об этом говорят каждые пять минут, если ты вдруг прослушал.

– Научился кусаться?

– Хочешь оценить?

– Нет, спасибо, – скривился Джеймс, отряхнув с плеча невидимые пылинки. – Ты слишком скверно выглядишь, чтобы ещё больше подвергать тебя опасности.

Он замолчал. Рассматривал Андрея своими светящимися в полумраке золотистыми глазами и иногда хмыкал.

– Вселенная действительно уродлива, – наконец вздохнул Джеймс, – мальчишка. Поверь, ты бы не захотел с ней встретиться вживую.

– А ты как будто ее видел, чтобы так говорить, – едко выплюнул Андрей, пытаясь немного отползти в сторону, но вместо этого упираясь спиной и затёкшими руками в стену.

– Я? – Джеймс на секунду задумался, словно вспоминая что-то, а затем тряхнул каштановыми кудрями. – Нет. Никто из нас не встречал это создание. Но мы много наслышаны о ней. Тьма, что поглотит нас всех в конце времён. Слыхал о тёмной материи?

– Э-э-э, за неё предлагают много денег, да? – как студент на экзамене, поинтересовался Андрей, ловя расплывающимся взглядом хоть что-то, что могло бы в лице Джеймса намекнуть на то, прав он или нет.

Тот едва заметно улыбнулся и хлопнул в ладоши.

– В точку. Все считают, что она существует. Но никто не может ее потрогать. Тем не менее она занимает собой почти весь космос, оставляя нам, живым существам, лишь малую часть. Не знаешь, почему?

– Нет.

– Вот и я тоже, – театрально вздохнул Джеймс. – Хотя…

– Хорош ему заливать. – Описать тон Вознесенского было практически невозможно. А вот смотрел он на Джеймса и Андрея так, словно они предлагали ему манную кашу с растопленным маслом в школьной столовой: с отвращением, чувством собственного превосходства и презрением к их умственным способностям. – Его не существует. Это глупые сказки, чтобы пугать маленьких элементалистов. И ты прекрасно об этом знаешь. – Он обернулся к Марьяне и нескольким суетящимся вокруг неё людям в черном. – Нам пора начинать. Луна почти взошла.

– В таком случае, – Джеймс вскинул ладони вверх, словно сдавался, и сделал несколько шагов назад, – я умываю руки. Все, что произойдёт, будет на твоей совести. – Он осуждающе ткнул пальцев в Вознесенского.

– Да брось. Не хочешь увидеть родителей? – тёмная бровь Стаса насмешливо-скептично изогнулась, как и его губы.

– Что?.. – Джеймс подавился воздухом, но договорить ему Вознесенский не дал.

– Начинаем!

Стас впихнул в руки Джеймсу пустую лоснящуюся жиром тарелку из-под пельменей и, подлетев к Андрею, резким движением поднял его на ноги.

Марьяна уже ждала его в центре подвала. Она кружила вокруг своего небольшого чугунного котелка, кидала в него какие-то травы: когда ведьма поднесла руку к содержимому чаши и выпустила в неё тонкие струи воздуха, на Андрея пахнуло насыщенным ароматом укропа, – и иногда подливала разных цветов жидкости. Их неоново-ядовитый оттенок сразу впивался в память, отпечатываясь неровными светящимися линиями. Около спирального узора Андрея перехватили двое щуплых низеньких парней в длинных черных мантиях – кажется, он видел точно таких же на кладбище в ночь, когда вляпался во все это. Сил сопротивляться не было, короткие быстрые вдохи не опьяняли кислородом, и Андрей с лёгкостью позволил усадить себя на место Александры.

Чьи-то руки схватили его за лодыжки, а затем их чем-то обвязали, впиваясь грубыми нитями в кожу даже через штаны. Руки развязали и, потянув назад, уложили Андрея на спину, кажется, в букву «Y». Запястья обожгло шершавыми верёвками, и он только сейчас смог повернуть голову, глядя на копошащуюся рядом Марьяну.

– Знаешь, – язык еле повернулся, и слова забулькали в горле кашлем, – если хотела ролевых игр, могла просто попро…

– Заткнись. – Малиновая голова Марьяны нависла над ним, пальцы с силой сжали челюсть, заставляя открыть ее, и в рот Андрею тут же запихнули какую-то тряпку. – Ничто не должно мешать ритуалу. Одно неверное движение – и ты останешься заперт до конца времён между реальностями.

В ее руках что-то блеснуло – длинный инкрустированный разноцветными камнями кинжал, от которого исходил такой же ледяной ветер, как от ладони, коснувшейся груди Андрея. Марьяна закрыла глаза: невидимая сила тут же ударила Морозова в грудь, она вогнулась, а Андрей вскинул голову, жадно хватая ртом воздух. Рука Марьяны давила, вжимала в пол, а затем в одно мгновение исчезла. Дышать стало легче. Сердце забилось медленней, и Андрей устало уронил голову на землю.