Шрифт:
Закладка:
– А что я должен? – ответил колко Ларт, перестав улыбаться. – Без меня они сгинут. И сами понимают это.
Похоже, он оправдывал любые свои действия и злодеяния лишь тем, что старается для деревни, считал себя великим благодетелем, который принял непосильный груз заботы. Но для Рехи образ радеющего за народ короля стерся. Ларт просто не хотел признаться себе, что он такое же чудовище, одержимое голодом. Они все просто хотели утолить свой голод.
– Да, об этом они тоже говорили. Еще говорили обо мне! И о том, что ты якобы посвящаешь меня в свои секреты, например, в кузнице, – поделился новыми опасениями Рехи.
– Ну, так не входи больше в кузницу, не будут говорить, – раздраженно пожал плечами Ларт. – Пошли, а то на нас все глазеют.
Ларт пошел по деревне, временами останавливаясь, делая вид, что интересуется делами своих подданных. Кто-то чинил доспехи, кто-то раскладывал мечи. Полукровки организованно готовились к новой битве. И при мысли об этом сердце Рехи тоскливо сжималось, он не привык к таким бойням, где от запаха крови тошнило, а не хотелось есть. А теперь еще каждый миг приходилось ожидать ножа в спину. Невольно для Рехи жизнь предводителя сделалась невероятно ценной – как гарантия собственного выживания в пределах стен проклятой деревни.
– Это все из-за меня! Заговор – из-за меня! – прошептал Рехи после того, как Ларт обстоятельно объяснил одному из своих людей важность длинного доспеха по размеру, расписав ужасы ранения в живот.
– Ничего подобного! Ты лишь помог выявить слабые звенья нашей крепкой цепи, – кинул ему Ларт через плечо. – Я давно чувствовал, что моя мечта и вера в деревню могут пошатнуться от таких неверных воинов. Нужен был кто-то… чужой, как ты.
– Ну, так выгони меня из деревни! – прошипел Рехи, вновь сжимая кулаки. – Демонстративно! Гони Ветром до самых гор! Я даже бежать вот так готов! Они решат, что ты все правильно сделал.
Они покинули шатер оружейников, и уже на улице Ларт снова довольно рассмеялся:
– Рад твоему рвению ради меня. Но это ничего не изменит. Они были недовольны еще до твоего появления. Жизнь полукровок тяжела, это участь изгоев и объекта для издевательств. Кто-то из нас просто не выдерживает. Либо ломается, либо озлобляется на всех, даже на своих собратьев, видит везде угрозу и подвох. Мне жаль их.
В искренние чувства Ларта совсем не верилось, потому что в голосе его звенела сталь пренебрежения. Рехи даже сделалось обидно за все этих созданий вокруг, за то, что часть из них искреннее восхищалась предводителем, не усмотрев его истинную природу.
– Да откуда такое великодушие? Ларт, ты же не слабоумный! Ты вообще что-то намерен делать?
– Рехи. Я прекрасно знаю про заговор и большую часть недовольных. Ни о чем не волнуйся. Скоро будет организован поход против наших врагов. И все эти заговорщики, жаждущие смены власти, пойдут на людей первыми, пешими, без ящеров. Даже если кто-то выживет, их план уже развалится. Но я полагаю, что они сделают свое дело – пробьют оцепление из копий и щитов. А дальше вступят в дело мои всадники, и вернее их не найти.
Ларт лениво зевнул после своих объяснений, затем довольно потянулся, словно пересказывал увлекательный сон, а не план действий. Похоже, он слишком верил в свой авторитет.
– А если они не захотят? – сомневался Рехи, уже придумывая сотни способов, как сбежать с места сражения. Впрочем, он смутно представлял, на что похожа лобовая атака на армию противника.
– На поле битвы у них не останется выбора: впереди враги, за спиной – мои ящеры. Разбрасываться воинами я не могу, но раз уж жертв не избежать, лучше выставить тех, кто сам вырыл себе могилу.
Рехи остался в растерянности, совершенно пораженный холодным расчетом Ларта, который уже оценил необходимые жертвы. Стратегия выходила жестокой, но к заговорщикам Рехи жалости не питал, как, впрочем, и к остальным полукровкам. Ларт снова оставил его в дураках.
– Если скоро битва, где в ней буду я? – спросил глупый житель пустошей, слегка помедлив. Куда уж ему до великих планов крупного военачальника! Его разъедала досада, как соль на свежей ране, хотелось расчесать ее, поэтому Рехи озлобленно скреб грудь под туникой.
– На ящере со мной.
– И… зачем?
– Прикрывать спину. И управлять линиями мира.
Снова его настигла недобрая участь Стража Мира, снова от него требовали превратиться в того, кем он не являлся. Рехи только закатил глаза, недовольно присвистнув:
– Ну, опять… Ларт! Я же сто раз говорил! Я не знаю, как это работает.
– Ты научился считать до ста? Надо же! Не сто, а всего один, когда я тебя топил, – услужливо напомнил Ларт, ткнув пальцем в лоб, словно уличая в плохой памяти. Да, до ста, пожалуй, не научился, просто повторял пословицу, услышанную от старого адмирала. Снова его выставляли шутом.
– Да к ящерам, сколько раз я говорил! – вывернулся Рехи. Ему не нравились прикосновения этих пальцев, чудилось, что они проникают прямо в мозг.
– Я уверен: если снова кинуть тебя в гущу сражения, найдется верный способ. Ты смышленый, отражение мое.
Ларт снова с силой хлопнул по плечу, будто по-дружески, но Рехи только яростно жевал изнутри губы, ноздри его раздувались. За такие слова хотелось как следует раскрасить синяками вечно ухмыляющуюся рожу Ларта. Но пришлось лишь смиренно спросить:
– И когда же сражение?
– А вот это мы спросим у нашего «друга». Людоеды готовят новый поход с осадой, но мы обойдем их по хребту и зайдем с тыла. Думаю, встреча случится у мертвого леса.
Рехи напрягся, вслушиваясь в новую информацию. А ее для неприспособленного мозга в последнее время оказывалось слишком много. Заговор наслаивался на грядущую битву, о которой предстояло еще у кого-то узнать.
– Что еще за «друг» и что еще за лес?
– Целый лес мертвых деревьев, а ты не видел таких? Люди там поселились, потому что удобно жечь костры. Вот они точно слабоумные, потому что не думают, что случится, когда древесина совсем закончится. Но этого не случится: мы там будем раньше. Пойдем, я покажу тебе «друга» и даже позволю пообщаться с ним.
Рехи со смутными подозрениями отправился следом за Лартом, сначала посчитав, что его ведут в кузницу. Но предводитель резко повернул в сторону своего шатра. Перед входом Ларт поинтересовался с крайне довольной ухмылкой:
– Скажи мне, отражение, случалось ли тебе
