— Итак, есть ли какие-то предположения? — поинтересовался Людвиг, когда была сварена новая порция кофе и все выпили по паре глотков. — Марика?

— Я думала все утро. Ничего. Только одна грустная мысль: заговорщики уверены, что артефакт спрятан и скрыт родственной кровью. Тогда нам его не найти.

— Подожди! — вскинул руку Дейв. — Леди Галбрейт ведь твоя родственница.

— Не кровная. По нынешним моим документам — да, так и есть, она сестра моей матери. Вымышленной, не настоящей. На самом деле тетя Розалинда была замужем за двоюродным братом моего отца. Если тетя спрятала артефакт так, что открыть его может лишь родственная кровь, то… Родни у нее не осталось. Если и есть, то весьма отдаленная.

— Она все оставила тебе. — Отеро ходил туда-сюда по залу, и мы провожали его взглядами. — Состояние, этот дом, все имущество магазина… Пожалуйста, Марика, сосредоточься. Время стремительно убывает.

— Я не знаю! Почему мы не можем просто… оградить принца и их величеств? Лучше их защищать? Мы же знаем о заговоре.

Людвиг покачал головой.

— Не все можно предусмотреть. Спасла ли охрана принца Брайана? Случайности, человеческую недальновидность и халатность никто не отменял. Я не могу сказать Эдварду: «Не езжай навстречу вансанской принцессе, запрись во дворце и носа оттуда не кажи». Он поднимет меня на смех и будет прав. Его поездка, как и все мероприятия, в которых участвует королевская семья, — жизненно важные вещи для Иттарии. Если отменить выезд навстречу невесте, вансанцы оскорбятся. Для них проявление трусости — высший грех. Нельзя бояться гадюк до конца жизни, нужно просто передавить их, разворошив гнездо.

— Ты знаешь, что это герцог Крофтон. Может, его прижать?

— У меня нет прямых доказательств. Я рискну, потеряю место — а кто будет заговорщиков ловить? Марика, мы постоянно это обсуждаем. Подумай еще раз. Ты знала свою тетю. Поставь себя на ее место: как бы ты спрятала артефакт?

— Хорошо, — буркнула я, — попробую. Только не мешайте мне, все трое.

— Я вообще-то молчу, — тихонько проворчал Нил.

Я коснулась рукой стены за прилавком, вызывая защитный контур. Он привычно замерцал, показывая сложную структуру, и я пошла по узелкам. Уже несколько раз проверила — и ничего. И сейчас ничего.

— Тетя создавала сложнейшие вещи, — пробормотала я, касаясь линий и обрывков формул, — может, на этот раз она перехитрила сама себя? Может, она придумала защиту столь сложную, что даже я никогда не додумаюсь, как ее взломать? Если, конечно, артефакт вообще здесь. Но где ему еще быть? Я забрала из банка все, что осталось. Все, что тетя оставила мне…

Я застыла на месте, пары шагов не дойдя до стола Зельды.

Все, что тетя оставила мне.

«Лазурит» и его содержимое, чтобы снова стать артефактором.

Деньги, чтобы прожить.

Морион, чтобы защититься.

И письмо, чтобы…

Я кинулась к сейфу, в два приема распотрошила его и достала конверт, который у меня рука не поднялась выбросить. Я знала письмо наизусть, и все же что-то в нем проглядела. Может ли оно быть ключом, отпирающим защиту? Конверт или бумага — это артефакты? Я прошептала стандарты открытия и разочарованно застонала: самые обычные листки и чернила, на которых написаны самые обычные слова…

Слова.

В моей голове будто столкнулись звезды. Формулы, висящие в зале, смутные подозрения, сложные облака высших значений в морионе. Сибилиус Рентор и его исследования запретного — вот почему я вспоминала о нем! Часть его расчетов скрыта в камне, что я ношу на шее. Не те, что противозаконны. Те, что указывают путь.

«Время однажды закончится, и нужно все успеть», — написала тетя Розалинда в своем прощальном письме. Она успела.

«Иногда самые простые ответы и есть самые правильные». Нет никакого нагромождения щитов, ничего подобного. Все это время ключи были у меня в руках, а спрятанное — под носом.

«Любовь — самая мощная защита».

— Марика, что ты делаешь? — негромко спросил Дейв.

— Тихо, — шикнул Людвиг, — не мешайте ей.

— Подстрахуй меня, — бросила я ему. — Сейчас покажу, где. Ты увидишь узлы.

Я коснулась мориона, вызывая облака формул, я сделала видимой всю защиту; по лицам моих мужчин, по роскошной шерсти Нила бежали цветные всполохи. Огромное количество цифр и мертейских знаков, но теперь я знала, что искать. Подсветив для Людвига узлы, что основывались на формулах Рентора, от которых смутно попахивало смертью, я увидела искомое, наконец, и шагнула ко входной двери. Корунд в пасти льва играл винными бликами, будто насмехаясь надо мною. Самая мощная защита — это любовь. Сердце «Лазурита».

— Я держу узлы, — сказал Людвиг. — Давай.

Разумеется, я умела устанавливать защиту. Умела и снимать ее, только вот до сих пор ни разу не требовалось. По линиям, скрепленным контуром, который нельзя было нарушать, побежала моя сила, подкрепленная формулами, что успешно зашифровала для меня тетя. Казалось, весь дом вибрирует; Нил, взвизгнув, метнулся под прилавок, на кухонном буфете задребезжали чашки. Корунд налился цветом, недовольно заворочался в пазах — и вдруг брызнул во все стороны мелкими осколками. Я едва успела закрыться рукой.

На том месте, где раньше находился камень в форме сердца, в оправе из силового плетения висел другой минерал. Бежевый, неровный, бугристый, размером с половину моей ладони. Выглядел он непримечательно, и я даже не поняла, что это такое. Шагнула ближе, дабы коснуться и осознать, однако меня резко рванули за плечи, заставив сделать шаг назад. Я обернулась: не Людвиг, Дейв.

— Не прикасайся к нему, — велел Линден, собранный и жесткий. — И ты, Людвиг, тоже. Да и я пока не рискну.

Отеро подошел ближе: судя по озадаченному лицу, он тоже мало понимал.

— Булыжник какой-то. Понятия не имею, что это.

— Почти никто не знает, — усмехнулся Дейв, — даже не все мастера камней. Но, может, вы о нем слышали. Это регеллит.

Мы сидели рядком на стульях напротив входа и смотрели на камень. Он висел там, в пасти льва — непримечательный, неказистый… Смертельно опасный.

— Регеллит — один из трех видов «проклятых камней», как мы их называем, — объяснял Дейв Людвигу, который, как выяснилось, название слышал, но подробностей не знал. Я гладила Нила, залезшего ко мне на колени. — Есть еще артений и керадор, но они встречаются гораздо реже. Да и этот надо постараться отыскать. Ни жил, ни месторождений; есть версия, что он — один из осколков древних магических войн. Иногда его обнаруживают в совершенно неподходящих слоях пород, как будто регеллит над всеми насмехается. Его