Шрифт:
Закладка:
Очевидно, что нужно делать. У меня нет выбора, кроме как уйти и выяснить, что с Одри. Хватаю свою сумку и бегу за кулисы мимо мисс Чигвел, кричащей на меня и других учеников, которые ахают и орут мне вслед. Я даже не оглядываюсь.
– АЙВИ! ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ? В чем дело? – Не хочу, чтобы мисс Чигвел последовала за мной, так что я лгу:
– Меня сейчас стошнит, мисс Чигвел.
Ее ладонь взмывает ко рту, и она несется на сцену, чтобы сообщить об этом миссис Эббот.
Выбегаю в пустой коридор, позади, сквозь закрытые двери, слышу, как на сцене начинает петь хор. Темно, но я замечаю на полу у ног клочок костюма Одри, порванный и измятый. Что, черт возьми, случилось? Сжимая в руке обрывок ткани, я закрываю глаза. «Где ты, Одри?»
Звоню Эду. Он отвечает мгновенно.
– Айви?
– Эд?
– Это Одри. Я видел, как мистер Уиллис запихнул ее в свою машину!
– О БОЖЕ. Куда он поехал?
– Не знаю… он выехал за территорию школы.
– Дай я проверю свое приложение и посмотрю, нет ли там какой-нибудь информации о ее местонахождения.
Я обрываю звонок и тут же проверяю приложение для поиска друзей, не показывает ли оно Одри. Я заблокировала ее, но как только сниму блокировку, то увижу, где она.
Открываю приложение и жду, пока оно загрузится. Интернет тут еле пробивается из-за толстых стен. Колесико загрузки на телефоне все крутится, и каждая секунда кажется минутой. Я дышу резко, перед глазами все плывет. Как я позволила этому случиться? Как Одри забрали из-за кулис? Я знала, что в школе опасно, пока убийца Лолы разгуливает на свободе, но это случилось во время самого многолюдного события года. Люди везде! Наконец приложение загружается, и я вижу местоположение телефона Одри. Точка двигается, но я точно знаю, куда он везет Одри.
Швыряю телефон в сумку и бегу.
44
Одри
Когда я прихожу в себя, голова пульсирует, а мир по-прежнему погружен во тьму. Я брыкаюсь ногами, и колени ударяются во что-то, похожее на приборную панель авто.
– Прекрати, Минти… веди себя тихо!
Я кричу и снова дергаюсь, и чувствую руку, закрывшую мне рот.
– Шшш, прошу. Просто дай мне вести машину.
Как только руку снимают, я снова кричу.
– Да что, мать твою, с тобой такое? – говорит мужской голос. – Это всего лишь я. Нам надо поговорить.
Мне, наконец, удается найти слова.
– Отпусти меня! Что, мать вашу, происходит!
– Дерьмо! – В голосе слышна паника. – Ты не Араминта…
– Нет! – визжу я. – Я не гребаная Араминта. Что за черт?
Я пытаюсь стянуть ткань с головы – думаю, это какая-то сумка, – но руки у меня связаны. Поперек тела натянут ремень, видимо, ремень безопасности.
– Дерьмо. Дерьмо, дерьмо, дерьмо, – говорит он.
Голова начинает проясняться, а кусочки пазла – складываться воедино. Я стояла у окна. На пути к другой части сцены. Затем, переключив камеру, увидела мистера Уиллиса на экране телефона.
Он схватил меня, набросив что-то на голову, а потом, когда я пыталась его оттолкнуть, ударилась головой о каменный подоконник.
Это последнее, что я помню.
– Мистер Уиллис? Я знаю, что это вы. Прошу, снимите это у меня с головы. Давайте поговорим. Ну, давайте же.
Ударяюсь о дверь, когда мистер Уиллис дергает руль. Он паникует. Слышен визг покрышек по асфальту, и я чувствую, как машина набирает скорость. Он теряет контроль.
Я теряю контроль. Паника поднимается и комом встает в горле. Я делаю глубокий вдох. Я должна сделать что-то… Иначе мы оба будем мертвы.
– Прошу, мистер Уиллис, – говорю я, пытаясь контролировать дрожь в голосе. – Гарри, вас зовут Гарри, не так ли. Ну же. Просто поверните и езжайте обратно в школу. Я знаю, что произошло между вами и Араминтой. Она вас бросила, да? Мне очень жаль. Но вам не стоит втягивать меня в это.
– Ты уже втянута, – бормочет он. – Ты в моей гребаной машине!
Я пытаюсь снова заговорить, но он продолжает:
– Нет, молчи. Мы почти на месте. Я со всем разберусь.
Он не станет слушать меня, теперь я понимаю это. Пытаюсь стянуть сумку с головы. Мне удается зацепить ее за край подголовника, и я двигаю подбородком, пока, наконец, другой край не задирается над моей верхней губой.
– Эй, эй, ты что делаешь? – спрашивает он, но, поскольку я отвернулась от него, он мало что может сделать. Я изгибаюсь, как могу, пусть даже руки мои чем-то стянуты.
Наконец, когда ткань поднята над губой, я могу ртом сдвинуть ее еще выше. Мне удается поднять ее над носом, и после не так уж сложно стянуть ее с головы. Лицо, наконец, ничем не закрыто, я делаю глубокий вдох и быстро моргаю, чтобы привыкнуть к свету.
Затем изворачиваюсь обратно под ремнем безопасности, чтобы видеть его лицо.
– Посмотрите на меня, – говорю я, стараясь, чтобы мой голос оставался как можно более спокойным. – Давайте вернемся в школу. Я должна быть на сцене… Я хочу сказать, боже.
Я все еще в концертном платье, его подол разметался по сиденью. Я замечаю пятна крови на краю разорванной ткани. Моей крови. Чувствую, что меня сейчас вырвет. Боль обрушивается на меня, словно грузовик. Я настолько погрузилась в состояние «сражайся или беги», что даже не поняла, как сильно ударилась головой.
Слезы наворачиваются на глаза. Я не сильный человек, и это для меня – слишком. Понятия не имею, что собирается делать мистер Уиллис. Теперь я его видела. Я знаю о его отношениях с Араминтой.
О боже, я – Лола.
– Прошу, прошу, отпустите. Я никому не скажу, обещаю. Я просто хочу вернуться в школу. К друзьям.
Машина сворачивает в темный переулок, где нет уличных фонарей, так что трудно рассмотреть, куда мы направляемся. Но я замечаю дорожный знак в отражении фар, прежде чем мы проносимся мимо: Уинфернская прибрежная дорога.
Дерьмо. Он везет меня к скалам.
– Куда мы едем? – спрашиваю я, пытаясь разговорить его.
– Я потеряю работу… Я потеряю все. Все, чего я хотел, – поговорить с Араминтой. Заставить ее понять. А теперь мне надо разбираться с тобой.
Его взгляд мечется по дороге, как будто он ждет, что сейчас сюда кто-нибудь выпрыгнет. Но тут нет ни оленей, ни чего-то другого. Он просто пытается придумать план.
Придумать, что ему делать со мной.
– Разобраться так, как вы разобрались с Лолой, да?
– Что? О чем ты?
– Вы привезли Лолу сюда, не
