Гриша с Красоткой успокоились и вновь устроились у меня на плечах. Лишь изредка ворчали на тему интеллектуальных способностей присутствующих.

— Подозрения, кстати, логичные, — вдруг сказал оборотень. — Если ты не желаешь честного состязания, а желаешь любым способом получить нашу истинную, дракон Гарвер, то вполне мог поступить так.

— Не зли меня еще и ты, мальчишка! — кинул ему Гарвер. — Когда я сюда летел, даже не думал, что вляпаюсь в какой-то отбор. И даже не был уверен, что встречу здесь Избранную. Я лишь следовал инстинктам. С чего бы вдруг мне придумывать заранее такую многоходовку и брать семя бейарии? Да… хм… где я его возьму?!

— Он может врать! — заявил Дренер.

И тут раздался легкий шорох со стороны дорожки. В проеме кустов появился… магистр Дарбюр в сопровождении Бауреля.

При виде нас на лице пожилого магистра отразился ужас. Он замахал руками и затопал, словно хотел разогнать гусей.

— Ах, ах! — запричитал почтенный магистр. — Чуть не затоптали, варвары!

Мы все, включая сурового Гарвера, послушно сделали шаг назад и выстроились широким кругом возле крошечной бейарии. А Дарбюр с Баурелем с трепетом склонились над ней.

— И верно — проросла, любезный магистр Дарбюр! Твоя идея оправдалась, — улыбнулся Баурель и погладил листик, чуть примятый неаккуратным касанием чьего-то ботинка. — Полагаю, следует нам поставить защиту, чтобы впредь адепты и прочие не топтались вокруг.

Мы с личной гвардией и Гарвером дружно переглянулись. Магистры явно знали о ростке волшебного растения куда больше нас. И это, кстати, доказывало, что посадил ее не Гарвер.

— Простите, пожалуйста, почтенные магистры, — сказала я. — Так бейарию посадили вы?

— Конечно, вчера вечером, любезная адептка Мария, — кивнул Баурель. — Это была блестящая идея магистра Дарбюра, как нам определить, действительно ли у нас образуются истинные пары. И вот результат: узрите росток!

Баурель, как известно, говорил не так пафосно, как другие эльфы. Но кое-что из «изящной словесности» в его лексиконе оставалось.

Дарбюр поднялся на ноги и принялся водить руками над ростком. Мои начальные магические знания уже позволяли определить, что он ставит защитную сферу. Она будет отводить внимание от этого места, а ежели кто-то все же прорвется — не даст шаловливым ногам и ручонкам навредить растению. Просто откинет их в сторону.

— У меня назначена встреча с адепткой Мошкиной, — по ходу дела объяснял Дарбюр. Ведь вообще-то он должен был ждать меня в аудитории. — Но адептка нелюбезнейшим образом опаздывала. И мы с магистром Баурелем решили пройтись встретить ее, ведь еще неизвестно, как девушка из другого мира ориентируется в Академии. И заодно проверить нашу посадку.

— Но не будет ли нам оказана честь узнать, на чью именно связь с Марией проросла бейария, любезнейшие магистры? — удивленно спросил Мэйгар то, о чем, уверена, думали все.

— Я и сейчас уверен, что на мою! — рыкнул Гарвер. — По времени все совпадает!

— А с чего вы вообще взяли, что она проросла на вашу связь с Марией? — удивленно обернулся Дарбюр. — Хотя, понимаю. Молодость, чувства, истинная пара… Затмевает взгляд. Кажется, что все связано именно с твоей любовной историей. Мы не знаем, господа адепты. Думаете, только вы истинная пара в Академии? За эту неделю среди участников Эксперимента уже сложилось несколько пар. Не исключено, что среди них есть «истинные». Бейария, скорее всего, проросла в ответ на все истинные пары, что здесь есть, не только ваши. Нашей целью было лишь убедиться, что образующиеся под действием Эксперимента пары нередко имеют истинную природу. Бейария — прекрасный измерительный инструмент. Думаю, нужно посадить еще две в разных частях сада…— он поглядел на Бауреля.

Тот кивнул.

А мы все стояли немного ошарашенные. В первую очередь — осознанием, какая же у нас «мания величия». Ведь никто не подумал, что росток мог проклюнуться вообще в ответ на истинность какой-то совсем другой пары!

Да хоть на истинность Гая с Милессой, которые тоже накануне вернулись в Академию из Серебристой рощи (и еще не успели расстаться)!

— Я остаюсь при своем мнении! — сложил руки на груди упрямый Гарвер.

— А я рад результатам. Ведь так остается шанс, что и наша с Марией связь имеет самую глубокую природу, — сказал повеселевший Мэйгар.

А я задумалась. Что-то такое проклевывалось. Какая-то идея…

Ведь измерительный прибор у нас и верно теперь есть.

— Почтенные магистры! — наконец нашлась я. — Но ведь бейария, по-видимому, может нам помочь определить, какая из моих истинных пар… самая истинная. Прошу — рассмотрите мою идею! Думаю, можно устроить такой эксперимент в рамках отбора.

— Кгм… — сказал Дарбюр, с интересом глядя на меня. — Разумеется, рассмотрим… Просто, видишь ли, адептка Мария, у нас всего пять семян этого уникального растения, не уверен, что мы хотим все их потратить на наши изыскания. И привезти новые не так легко. Можно было бы ускорить созревания семян этого экземпляра. Но… бейария не поддается магии. Она расцветет быстрее и даст семена, только если истинная пара будет просто-напросто сидеть рядом с ней. Истинная пара с доказанной истинностью…

— Расцветет быстрее? — обрадовалась я. — Тогда еще лучше! Это просто великолепный измерительный прибор! Если концепция истинных пар — истинна, то, обещаю, к концу опыта мы получим много семян бейарии!

***

Выдуманный мною опыт требовал подготовки, поэтому его решили проводить через день. Ожидался выходной, поэтому все мы будем иметь достаточно времени, чтобы «просто-напросто сидеть рядом с бейарией».

А вечером следующего дня предполагалось первое испытания на отборе.

Но прежде, уже ночью, когда я шла от Дарбрюра, написав новый список конкурсов, произошло кое-что интересное.

Я слегка заблудилась и свернула к площади возле ворот, откуда мы уезжали в Серебристую рощу.

А там, в лунном свете, развивалась драма.

Правда, все выглядело так красиво, волшебно и загадочно, что мысль о драме не сразу рождалась в голове.

Посреди площади стояла большая… тыква. В смысле, бертуари светло-оранжевого цвета, расписанный зелеными листиками и по форме напоминающий тыкву. Возле него — Милесса с маленьким чемоданчиком.

Она отчаянно обнималась с Гаем, который исступленно прижимал к груди ее голову. Вернее, почти к животу, настолько он был высокий, а фея — миниатюрная.

А прямо рядом с бертуари стоял невысокий, очень стройный мужчина в зеленом фраке, не иначе как «фей». Он разговаривал, и с кем бы вы думали?

Конечно, с Великим