— Да в том и дело, что не вышел! Мы его… Они его еще только пишут, даже не свели толком почти ничего. Ты эту песню где слышал?

— Хрен его знает. Я многие песни «Крематория» знаю. И вообще, какое кому дело! Я же не спрашиваю вас, чего вы ушли от Григоряна, имеете ли право петь его песни.

— Это еще не факт, что песни чисто его. Все вместе сочиняли, вместе записывали. А как права оформлять, так… Короче, проехали. — Парень сплюнул прямо на пол. Погнали дальше. Все песни знаешь? Тогда пой с нами!

Фролов не курсистка нервная, он по такой ерунде не парился, тем более что самые настоящие музыканты разрешили ему петь вместе с ними! «Эротические монстры в моей голове! Е!-Е!-Е!» Он бы и прибухнул от полноты чувств, но ключи от машины кололи его бедро через карман, а подвесная кобура под мышкой тянула плечо: «Не расслабляйся, хозяин, сверх меры! Ты за рулем и с оружием». Это да, человек, облеченный правами всегда тянет за собой бонус в виде мешка обязанностей. А кто про него забывает, тот сильно не прав, Мироздание такого не прощает.

Мероприятие оказалось настолько удачным, что Пётр не пожалел ни одной потраченной минуты. О чем он не преминул высказать Константину и его главным гостям, а по факту — нанятым исполнителям. Не за еду же они пели, не за пиво. Исполнять на вечеринках бесплатно могут позволить себе только те, у кого в жизни всё хорошо и стабильно, лавэ капает, импрессарио крутится. Вернее даже наоборот: лавэ капает, потому что импрессарио крутится.

А если у тебя под рукой нет этого человека с итальянской фамилией? Тогда и вариантов нет, крутись сам, как можешь. А что ты можешь, творческий человек? Петь ртом, играть руками? А бабло стричь ты умеешь? То-то же, крутись, смешной человечек, гори ярко, ты полешко в печи шоу-бизнеса, из которого никто не взялся выстругивать красивую и послушную куклу.

«А в землю ложитесь пеплом, вливаясь в колосья хлеба» — вспомнились Фролову строки из какой-то песни. Кто исполняет, где слышал? И тоже никаких версий. Оказалось, что только у него есть время, колеса, трезвая кровь, только он без подружки и с пониманием, что конкретно этих двух гавриков с их гитарами надо отвезти домой, а не выпроводить из квартиры. Метро не самое уютное место для двух поддатых музыкантов-неформалов.

— Чувак, как тебя, Пётр! Тебе повезло, нам обоим на одну хату сегодня! Прикинь, один раз ехать! — Успокаивали своего одноразового покровителя и извозчика один из парней.

— О! Мерседес в натуре! Едем первым классом, пристегните ремни и не заблюйте салон! А то нас выкинут! — Вторил ему товарищ.

А что подумал Фролов, никто не узнал, он был воспитанным кроликом, тьфу ты, воспитанным человеком. Но тебе, читатель, мы расскажем. Потому как подумал он следующее: «Талантливый музыкант, актер или писатель не является автоматически приятным в общении или даже порядочным человеком. Наслаждаясь творчеством корифеев и прочих звёзд, лучше не лезть в их личную жизнь. Можно сильно разочароваться». Умная мысль, было бы неправильно её таить от читателя.

— Так, парни, собрались!

— А что, уже приехали?

— Собрались морально, смотрим на дорогу, не спим! Подсказываем мне маршрут. Я в Москве трусь недавно, ваших улочек-переулков не знаю, можем заблудиться.

— А, ты вон про что. Нормально всё по ходу, не ссы! Доедем усе!

— Чувак, а ты откуда знаешь… А, всё, забыли-проехали!

Оказалось, что музыканты в Москве даже более популярны, чем могло показаться на первый взгляд. Во всяком случае на лавочке, возле подъезда, у которого Пётр их выгрузил, гитаристов дожидался комитет по встрече и чествованию аж из трёх человек. Когда они вышли, обоих приняли под белы руки и начали трясти, для начала нежно и без акцентированных ударов.

— Граждане алкоголики, тунеядцы и наркоманы! Что тут происходит?

— Бомбила, ты чо, берега попутал⁈

— Не прошу прощения, что вмешиваюсь. Меня просили доставить этих двух товарищей домой в целости и сохранности. Вы в этот план не вписываетесь.

— О как! Так может, спасешь их тогда? Лабухи нам торчат полштуки зелени, вложись за друзей, раз ты такой хороший.

— Не бзди, откуда у такого как ты фрукта полштуки баксов! — Пётр так и стоял около машины, не делая попыток сблизиться с группой «товарищей», вернее с группировкой.

— Не, понятно, что не нам. Бригадиру нашему тачку помяли, там ремонта вышло на полкуска. Долг признали, обещали отдать, пусть отдают.

Самый языкастый, по всей видимости, один умел складывать слова в предложения, остальные стояли молча и только контролировали жертв, не дербаня их, но и не выпуская из рук. По экипировке всё было стандартно: спортивные штаны, кроссовки, на двух телах кожаные куртки, третий еще не дорос до такой статусной вещи. Никто не поигрывал монтировкой или кастетом, да и зачем этот антураж, когда клиенты мелкие и тёпленькие, кроме гитарок иных тяжестей не берущие в руки. То ли дело эти орлы — железо тягают чуть не каждый день.

— Парни, это правда? Есть за вами долг?

— Правда, правда. Езжай, чувак, мы сами разберемся. — Спокойствие или фатализм? Похоже, что оба музыканта приняли правила этой игры, так что не видели ничего предосудительного, что их бьют и трясут. Долг платежом красен, значит сейчас покрасятся.

— Так, пацаны, тема понятная, сумму вы озвучили, виновная сторона её признала, срок истекает сегодня. Всё так? Тогда я долг выплачиваю за них, и расходимся краями. Годится?

— Годится! — Говорливый подошёл к автомобилю и провёл ладонью по его лакированному боку. Сегодня осень щадила машины: ни пыли, ни брызг грязи — сказка, и только. — Только тут какое дело, обменников рядом нет, по какому курсу платить будешь? А то смотри, у меня курс коммерческий.

— Было сказано — пятьсот баксов. Получи и можешь не расписываться.

С некоторых пор Пётр завел привычку таскать некоторую сумму в долларах. Зеленые купюры зачастую решали вопросы лучше, чем рубли, угрозы или даже ствол. В современном