В её ледяных глазах не было черноты, хочет показать, что говорит правду. Но я же не на столько туп.

— Лжёшь. Ты всё время лжёшь. Сколько бы мы не были вместе, ты обманывала меня. Претворялась, что не видишь в темноте, прикидывалась слабой, боялась высоты…

— Я действительно боюсь высоты.

— Хорошо, пусть так. Но зачем ты взяла с собой пыльцу?

— Наказать Гидравлика.

— Для этого хватило бы щепотки. А у тебя целая коробка.

— Я же не знала, с чем мы столкнёмся, вот и взяла на всякий случай.

— Опять лжёшь!

— Папа!

Я резко обернулся. За спиной моей стояла Кира и дула губки. Так она делает всегда, когда считает меня в чём-то виноватым.

— Котёнок…

— Алиса права.

— Что? — растерялся я.

— Ты не понимаешь, папа. Мы лучше людей, мы — новая ветвь эволюции.

Меня заколотило.

— Какая эволюция, Кирюша? Тебе шесть лет, ты слов таких знать не должна.

— Уже семь, папа.

Я перевёл взгляд на Алису.

— Что ты сделала с моей дочерью?

— Рассказала ей правду, — без эмоционально ответила Алиса.

— Какую правду? Что вообще для тебя может быть правдой? Та чушь, которую ты сама придумала и в которую хочешь заставить верить других? Ты бросила меня, ты пытаешься отнять моего ребёнка…

Кира подошла и взяла меня за руку. Прижалась щекой. Алиса шагнул навстречу.

— Ты не понимаешь, Дон, вы нужны мне оба. И Кира, и ты. Я люблю тебя. С первого дня. Как только увидела. Ты был такой испуганный, так хотел спасти свою жену. Я позавидовала ей и поняла, что мне нужен только ты, потому что никогда не бросишь меня, и примчишься на помощь что бы не случилось. Я так и сказала Гвоздю, когда он потянул ко мне свои лапы.

— Ты могла легко убить его и разнести весь Квартирник по камешку.

— Может быть. У Гвоздя слишком много бойцов, чтобы справиться с ними в одиночку. Мои силы тоже не бесконечны. Но даже если бы справилась… Я хотела, чтоб это сделал ты.

— Так я и сделал, а ты уничтожила Данару!

— Никого я не уничтожала. На свалке я увидела её впервые. Я увидела, как… как ты сильно любишь её, и снова позавидовала. Ты верил, что ей можно помочь, хотя я знала, что это невозможно. Тётушка Фаина и Волков хорошо над ней потрудились. Дряхлый получил её уже недееспособной.

Я задышал.

— И всё равно это… это… В каждом деле есть хорошая сторона и есть плохая. Я всегда думал, что мы на хорошей стороне, а получается… Получается, что Тавроди пытается спасти мир от тебя. Это ты хочешь превратить его в Загон, не он.

— Ты не прав, Дон, не прав. Это эволюция, пойми. Миллиарды людей. Миллиарды! Сколько проводников мы выявим? А их дети станут такими, как я и Кира, и… Мы создадим расу богов. Исчезнут войны, болезни. Человечество получит такие возможности, которые нынешнему даже не снились!

— Но те самые миллиарды погибнут.

— И дадут жизнь новым миллиардам. Мы станем бессмертными и за какую-то тысячу лет восстановим былую численность. А знаешь, что самое интересное? Мы увидим с тобой всё это. Мы собственными глазами будем наблюдать за рассветом новой жизни.

Я сжал шприц крепче.

— Ты убийца. Ты убила Фломастера, Гнома, убила тех людей в Анклаве и многих других, о ком я не знаю.

— Ты тоже убивал. Прежде чем поднимется новый росток, его обильно орошают кровью. Сколько дней может насчитать история человечества, когда мы не вели войн и не убивали себе подобных?

Она сделала ещё шаг. Теперь нас разделяло не более трёх метров. Для меня это один прыжок. Укол в любое место тела. Алиса не успеет среагировать.

В горле вдруг пересохло. Вот он мой шанс. Одним ударом я могу решить все проблемы этого мира. И свои тоже. Не будет на Земле бескрайних полей крапивницы и миллиардов тварей тоже не будет, а дочь моя останется со мной. Я научу её отличать ложь от правды.

В какое-то мгновенье показалось, что Алиса почувствовала мой настрой. Ну ещё бы, двуликая. Но вместо того, чтобы защититься, опустила руки.

— Хочешь убить меня, Дон? Сделай это. Я не стану тебе мешать…

Я прыгнул к ней, вонзил иглу в шею. Глаза девчонки по-прежнему оставались ледяными, только по краям скопились слёзы. Как же ей было страшно, наверное, впервые. Сейчас я сдавлю тюбик, и её бессмертная жизнь закончится.

— Дон, ты доложен знать, — слёзы потекли ручьём, голос осип. — У нас будет дитя…

Вместо эпилога

Этот неугомонный мальчишка готов бегать сутки напролёт. Ему всего лишь четыре года, а силы в нём на троих. Я прикрыла ладонью глаза от солнца и позвала:

— Савелий!

Он обернулся, улыбаясь во всю ширину рта.

— Мама!

— Савелий, вернись немедленно!

Личико приняло капризное выражение.

— Мама…

— Вернись!

Я направила ему образ пустых конфетных обёрток, как предупреждение, что оставлю без сладкого. Он тут же вернул его мне, но уже завернув в них свои любимые карамельки. Озорник!

Для него это игра, а для меня решение проблемы. Такими упражнениями я снижаю уровень нанограндов в его крови. Он уже чувствует силу и начинает использовать её, и необходимо следить, чтобы мальчик не причинил вред себе или близким. Коптич помогает мне в этом, создаёт фантомы, а Савелий учится их блокировать. Обоим уроки нравятся. Иногда к ним присоединяется Кира, но большую часть дня она проводит в саванне. Вместе с отцом они катаются на носорогах. У Дона талант приручать животных, не понимаю, как он находит с ними общий язык. Кира научилась тому же. Когда они впервые заехали верхом на носорогах в соседний городок, население в панике разбежалось. И теперь их считают богами.

Я не против такой популярности, люди должны знать своё место, главное, чтобы местные власти не вышли из-под контроля и не сообщили о нас чересчур любознательным журналистам. В прошлом году приезжала съёмочная группа из Канады. Задавали вопросы, снимали. Коптич пытался заговорить их, но они ни слова не поняли из того, что он сказал, и его дар не сработал. Пришлось самой провожать их, а аппаратуру сжечь. Никто не должен знать, где мы находимся.

Надо