Шрифт:
Закладка:
Я подхватился и побежал. Снова начал взбираться на холм, пули крошили камень буквально под ногами, две или три добавили новых дырок моему многострадальному плащу. Очередная пуля задела предплечье. Я зашипел, но не остановился. Хватаясь за выступы, взобрался на гребень и замер. Бежать было некуда. Впереди всё то же плато, местами поросшее низкорослым кустарником, за которым не спрятаться. Склоны выступающих гор покрыты снегом, ветер холодный, пронизывающий. Я могу бежать сколь угодно долго, но ничего не измениться. Не зная местность, не понимая способы выживания в горах я в конце концов свалюсь и сдохну, и никакие наногранды не помогут.
И всё-таки побежал дальше. Лучше умереть здесь, чем на пыточном столе господина Волкова.
Вдалеке зашумело. Шум накатывал со стороны дороги и походил на гул мощных винтов. В небе на уровне горизонта возникла точка. Она приближалась быстро, и ещё до того, как обрела очертания, стало ясно — вертолёт.
Сукины дети!
Надо мной зависло нечто похожее на то, что американцы использовали во Вьетнаме. Не помню, как это называется, но оно и не важно. Вертолёт повисел полминуты и рывком ушёл вперёд, охота началась по-настоящему и выиграет в ней тот, у ого позиция выше. Волей-неволей вспомнишь классику:
Словно бритва рассвет полоснул по глазам,
Отворились курки, как заветный сезам,
Появились стрелки, на помине легки, —
И взлетели стрекозы с протухшей реки,
И потеха пошла — в две руки, в две руки!.. [1]
Вертолёт опустился метрах в трёхстах от меня, из нутра выпрыгнули люди и двинулись навстречу. Я заметался как тот волк, обложенный со всех сторон егерями. Где бы найти флажки, под которые можно нырнуть? Ну же⁈
Нет никаких флажков, а из оружия только нож брата Гудвина и сила Великого Невидимого. Мало, очень мало против двух десятков варанов и полсотни полицаев, но, как и Мёрзлый, живым я им не дамся. Убивайте!
Однако в лоб не пошёл. Если и получать пулю, то со смыслом. Рванул вправо, к узкому входу в ущелье. Ручей, вихляя как собачий хвост при виде хозяина, вытекал оттуда. Пожалуй, это мой шанс если не спастись, то продать свою жизнь подороже. Прибавил скорость. Плащ при каждом шаге метался подобно крыльям, сбивая охотников с прицела. Когда до ущелья оставалось шагов сорок, понял, что оно не глубокое. Это даже не ущелье. Твою мать! Это лишь обманчивый зигзаг природы, тупик, в который небольшим водопадом стекает талая вода.
Но я всё равно ввалился туда, ибо деваться больше некуда. Ширина метров пять, в глубину около десятка. Холод жуткий, под ногами ледяная вода, но по крайней мере я защищён с трёх сторон скалами. Вынул нож — пусть подходят, ублюдки!
Минут через пятнадцать услышал характерный всплеск воды, матерок и клацанье железа по камню. Интуиция подсказывала, что вся орава преследователей находится в пределах тридцати-сорока метров. Они выстроились двумя колоннами. Одна встала по ручью — это их мат перекрывал шум воды — другая прижалась справа к стене. На штурм идти не спешили, переговаривались, причём настолько громко, что я разобрал несколько фраз:
— … сначала. А потом резко…
— Не вздумайте… покажется курортом!
Что и кому там покажется, значения больше не имело. Терять мне нечего, ибо потерял всё, спасибо тебе, Алиса! Наногранды можно сушить до последнего карата. Неплохо бы устроить прощальный подарок. Что ж… Создал образ вулканической лавы, выплеснул его… И заорал от боли! Не имея конечной цели, образ вернулся назад и едва не сжёг мои собственные мозги. А-м-м-с-а-а… Шкала нанограндов опустилась почти на четверть. Мля…
— Что, шлак, обжёгся? — раздался насмешливый голос, и следом грянул общий смех. Когда он стих, тот же голос продолжил. — Какой же ты глупый. Глупый шлак! Тебе никто не объяснял, что у образа должен быть получатель? Жаль, что ты башку не сжёг себе полностью.
Он говорил уверенно, и я ощутил его — проводник, тот самый, которого не удалось добить в доме бабушки Кэтэвани. Зато сейчас удалось оценить его дар, такой же как у проводницы редбулей. Он предугадывал каждое моё действие. Но это требует большого расхода нанограндов, так что долго он свой дар использовать не сможет.
— Музыкант, у него только нож, другого оружия нет.
— И что с того? Забыл, чего он натворил час назад? На тебе тоже его отметина осталась.
— С каких пор ты зашлакованных бояться начал?
— А ты смелый? Ну иди тогда, покажи, как ты зашлакованных не боишься.
— Не моя обязанность показывать. Так что вперёд, оправдывай зарплату.
Музыкант выругался. Идти в тупик на рандеву со мной ему не хотелось. Если б просто пристрелить, другое дело, а тут живым брать надо. Но проводник прав, зарплату оправдывать придётся, иначе самому можно шлаком стать.
— Ладно, где он там?
— Иди по ручью, не промажешь.
Минуты две слышалось только пыхтение и невнятные переговоры. Потом под ноги мне что-то плюхнулось. Через секунду новый всплеск. Я присмотрелся: сквозь воду просвечивал тёмный цилиндр. Свето-шумовая граната! Я развернулся, прикрыл ладонями глаза, открыл рот. Взрыв — в ушах словно колокол раскололся. Сначала резкий звон, а потом тишина. В спину ударила волна и меня бросило в ручей. Обдирая руки и колени о срезы камней, я подполз к водопаду и, по-прежнему ничего не слыша, кроме колокольного звона, поднялся.
Вода падала сверху, билась о голову, затекала за ворот, но выбираться из-под холодного душа я не торопился. Перед глазами мельтешили фигуры, а холод помогал сфокусироваться и прийти в себя. Две секунды, три… По ручью медленно продвигались вараны. Впереди Музыкант, за ним ещё несколько человек. Я чувствовал их страх, хотя, казалось бы, под дозой ничего не боишься. Но их страх был вызван рациональностью. Приближаясь, они понимали, что я имею серьёзный шанс убить их, не всех, лишь одного или двух, но никто этими двумя становиться не желал.
Они остановились в пяти метрах от меня.
— Дон, давай по-хорошему. Тебя никто не тронет. Толкунов хочет поговорить, твоя жизнь
