пишет с таким чувством, как будто бы он сам есть сын Православного Востока и Восточной церкви. Везде он найдется сказать хотя бы несколько добрых слов. У него и помину нет об «окаменелости и закостенении» Восточной церкви, о чем мы так привыкли читать длинные иеремиады у протестантских историков (например, хоть у А. Гарнака). А что поистине изумительно у него, Гельцера, так это его необычайная симпатия к нашему отечеству. Он напрямик говорит, что единственное спасение греческого и южно-славянских народов в полнейшем их сближении с Россией, причем он отрицательно относится к культурным попыткам влиять на Восток со стороны Западной Европы. У Гельцера мы вообще не усматриваем никаких недостатков в его книге. Нельзя того же сказать о сочинении Керна. Но его недостатки вполне извинительны: они составляют плод ученого немецкого педантизма, но распространяться об этих недостатках мы не станем.

Глава I

Генрих Гельцер (Gelzer) издал сочинение под таким заглавием: «Духовное и мирское на турецко-греческом Востоке. — Из того, что было пережито и наблюдаемо самим автором» (Geistliches und weltliches aus dem Türkisch-griechischen Oriens. — Selbsterlebtes und selbstgesehenes von H. Gelzer). Лейпциг, 1900.

Гельцер провел время своего путешествия частью в Константинополе, частью в его окрестностях, а потому описал, главным образом, положение Константинопольского патриархата и частнее — епархии Вселенского патриарха, или что то же — положение Великой Церкви, как именуют греки область, подчиненную управлению этого иерарха. Познакомимся с описанием немецкого ученого.

«Боже, язычники пришли в наследие Твое; осквернили святой храм Твой и Иерусалим превратили в развалины», — вот слова Псалмопевца, которые произнес один греческий архиерей перед автором для обозначения печального состояния Церкви в Турции, особенно в материальном отношении. Богатства, которыми владела Церковь во времена византийских императоров, были отняты у нее турками-завоевателями и переданы мечетям. Правда, впоследствии, благодаря счастливым обстоятельствам, Вселенский и Антиохийский патриархи, Афон, Св. Гроб и пр. получили в дар многочисленные и богатые имения в так называемых придунайских княжествах; но с появлением на свет Румынского княжества один из его князей, Александр Куза, конфисковал все эти имущества в свою казну. Напрасно Вселенский патриарх, опираясь на турецкое правительство, протестовал против такого захвата перед европейскими державами — дело оказалось потерянным. В возмещение потери Куза желал уплатить потерпевшей стороне 27 000 000 франков; но Константинопольский патриархат отказался принять деньги, настаивая на возвращении захваченных имений. В конце концов, Греческая церковь и имений лишилась, и денег не получила. В настоящее время, по сообщениям Гельцера, представители Греческой церкви охотно бы удовлетворились и меньшим вознаграждением, чем какое предлагал Куза; но, увы, сделанной ошибки уже не поправишь. Единственное утешение греки находят в том, что они бесцеремонно при удобном случае обзывают Кузу «грабителем», но, конечно, это плохое утешение. Отделение Болгарской церкви от Константинопольской и смуты в Македонии еще более ухудшили материальное положение Великой Церкви. В настоящее время из разных источников патриарх получает лишь 500000 пиастров (5 пиастров = 1 франку). И из этих мизерных доходов Вселенский патриарх должен покрывать «все расходы, соединенные с поддержанием церковного и национального достоинства», как выражаются местные официальные документы. Положение патриарха было бы бедственным, если бы ему не оказывали помощи разные благодетели со стороны. Так, недавно один богатый афинский банкир Сингрос, по духовному завещанию, оставил в пользу Великой Церкви 450 000 руб., из которых 50 000 назначались для греческих благотворительных учреждений, 150 000 — в патриаршую казну на устройство сиротского дома, 150 000 — на нужды патриархии и по 50 000 — на так называемую Великую национальную школу в Константинополе и Иакимовскую женскую школу. Россия, по замечанию повествователя, оказывает немалую помощь для улучшения материального положения греческой иерархии, невзирая на нерасположение греков к этой стране. Это последнее замечание очень любопытно. Даже во время непродолжительного пребывания на Востоке Гельцер не мог не приметить такого неприятного для нас, но безусловно верного явления… Турецкое правительство тоже не вовсе лишает своих милостей иерархию. Прежний патриарх (т. е., конечно, Анфим) получает от Порты ежемесячную пенсию по 30 турецких золотых, а проживавший на Афоне в прелестной вилле отставной патриарх Иоаким III (теперь, как известно, он опять занял кафедру Великой Церкви) имел еще большую ежемесячную пенсию — в 50 турецких золотых, что составляло в год 7–12 тыс. марок. Но беда в том, что страдающее хроническим безденежьем турецкое казначейство не очень-то исправно платит эти пенсии. Интересно, что один из греческих архиереев, Самосский митрополит, отправившийся на один французский курорт для поправления здоровья, почему-то удостоился правительственной субсидии в 10 000 пиастров. По справедливому замечанию Гельцера, финансовое положение Греческой церкви отнюдь нельзя признать блестящим, и если все же греческие иерархи живут прилично, то это зависит от того, что южные жители вообще непритязательны, да и аскетический образ жизни греческих священных лиц позволяет им довольствоваться немногим.

В своих описаниях путешественник видное место отводит Фанару, где, по его выражению, имеет местопребывание великий патриарх, «этот христианский первосвященник, подобный римскому папе, по учению церковному». Фанар получил свое имя от башни, служившей маяком и давно исчезнувшей. Этот константинопольский квартал, расположенный по берегу залива Золотой Рог, по завоевании Византии турками сделался главным местом, где поселились греческие аристократические фамилии. Но уже с давнего времени эти фамилии выселились отсюда в Пе́ру и другие места. Дома князей стали обиталищем мелких торговцев и ремесленников. Но и сделавшись очень простым и непритязательным кварталом, Фанар еще блещет отблеском своей прежней славы: он, и притом уже давно, сделался духовным центром православного мира. Здесь помещается патриархия. Шум и суета заметны только на берегу Золотого Рога, но чем более поднимаешься на холмы, из каких состоит Фанар, тем более тишина и благорастворение воздуха начинают господствовать. Гельцер самыми яркими красками описывает обилие благовонной растительности Фанара, красоту его видов, удобное расположение домов, соединяющее городской комфорт с сельской простотой. Главное украшение находящейся здесь патриархии составляет, по замечанию Гельцера, чрезвычайно богатый и роскошно украшенный патриарший храм. На прилежащей полугоре расположено много домов незатейливой постройки и не очень больших — это и есть патриаршая резиденция и жилища должностных лиц патриархии. В то время, когда Гельцер проживал в Константинополе, патриархом был Константин V, о котором немецкий путешественник вспоминает с глубочайшим уважением и которого столь скандальным образом стамбульские греки низвергли с престола на последних днях Страстно́й недели в прошлом году, очевидно, почему-то иначе оценивая достоинства этого патриарха.

Прежде чем передать любопытные суждения и сведения Гельцера о Константине V, отметим следующую интересную его мысль, касающуюся вообще положения Греческой и, точнее,