Я приготовилась к его попытке напасть, оскорблениям или обвинениям и угрозам, но лицо Микеля лишилось каких-либо эмоций, он вновь пробормотал целый список отборной ругани себе под нос. Прозвучало это как-то устало, и я не ощутила, что его слова направлены в мою сторону, поэтому вопросительно подняла брови, ожидая чего-то более жуткого.

– Тион? – прохрипел он.

– Огненный? – уточнил Кай и указал на лежащего Тиона. – Без сознания, но невредим. Досталось только Кассии, она закрыла тебя, приняв весь удар.

В глазах Микеля не отразилось благодарности. Он продолжал смотреть куда-то сквозь меня.

– Ты всё-таки это сделала. Уничтожила всю Даорию. Такова твоя роль в судьбе моего мира, – произнёс он, и я не поняла, к кому он обращался, ко мне или к стене где-то позади меня.

Микель кисло усмехнулся и всё-таки сконцентрировал взгляд на мне. Кай встал на ноги, забирая наручники и оставшуюся пыльцу усыпляющего мака.

– Ты уничтожила нас так просто, что я даже не мог ожидать. Ты не первопричина, но именно то звено, что не оставило нам шанса, поэтому мойры так жаждали тебя убить. Твоя смерть не остановила бы катастрофу, но сохранила бы нам шанс на спасение.

Я нахмурилась, удивлённая услышанным. Раньше Микель не особо верил, что я способна навредить его миру, но теперь его речь изменилась.

– Нам конец, Кассия! – неожиданно рявкнул брат, как пружина распрямился и бросился на меня, но Кай схватил его за плечо и рывком усадил обратно.

Микель повернулся, чтобы что-то ему сказать, но получил в лицо пригоршней пыльцы.

– Отдохни, лучезарный. Поговорим после того, как проспишься, – холодно бросил он, а Микель растерянно чихнул, когда сонная пыль забилась ему в нос.

Всего пара секунд – и брат обмяк, завалившись набок. Я тяжело поднялась, чтобы позвать помощников. Это здание Мороса, и он выделил нам своих работников для перевоза усыплённых даориев к Переправе.

У меня кружилась голова, пока я шла к двери, опираясь о стену. Наш план удался. Почти никто не пострадал, и я всё ждала, когда наступит триумф победы, но он никак не приходил. Меня сковала растерянность, будто забылось нечто очень важное.

Оказавшись на Переправе, я снова почувствовала себя в безопасности, а встретившись с невредимыми Вестой, Иво и Мейв, даже расслабилась, убеждая себя, что победа ощущается не так, как ожидалось, но это не меняет сути, что нам всё удалось. Я не стала говорить близким о своём неясном предчувствии, не могла его объяснить, толком не понимая. Тем более, несмотря на все заверения, Кая тревожила ссадина на моей голове. Кровь засохла и была легко различима в белых волосах, но пульсация прошла, как и головокружение.

Мы привезли на Переправу тридцать два даория, включая Микеля и его огненного друга. Я внимательно рассмотрела Тиона, радуясь, что он не Трой. Тот продолжал одним только лицом напоминать о Лисандре и Элионе. Вряд ли Кай сдержался бы от желания сломать что-нибудь Трою при новой встрече.

Морос отправил нескольких своих помощников от лица Дардана Хилла, чтобы успокоить и обсудить перемены с представителями власти среди людей. Информация о взрывах начала просачиваться в новости. Мы постарались, чтобы не было свидетелей, но звуки взрывов всё равно были слышны снаружи.

Гипнос открыл старый путь в Даорию, а дедушка прислал отряд стражей нашего Дома, чтобы помочь перенести даориев на их земли. Сейчас лето и достаточно тепло. Мы собирались оставить мужчин спать на траве вместе с Микелем. Через три часа они проснутся и пойдут домой, до Эридана недалеко.

Чтобы всех успокоить, я позволила целителям заняться моей головой, промыть ссадину, пока я наблюдала, как подданные моего Дома вместе с Каем перетаскивают даориев на их земли.

Ни мы, ни Гипнос с Моросом не выглядели довольными. Все устали, нас тяготило, что ради безопасности пришлось пойти на такие меры. С этого дня наши миры будут полностью разделены. Соединятся ли они когда-нибудь вновь?

Буквально за час до заката вся работа была закончена, и на Переправе остался только Микель. Скорее всего, это наша последняя встреча, и я не могла расстаться с братом, ничего не объяснив. Глупо было надеяться уменьшить его ненависть, я её заслужила точно так же, как и он заслужил мою, и всё же хотелось поговорить. В последний раз.

– Руфус, разбуди его, – попросила я, когда целители обработали ожог на руке Микеля и ссадину на щеке.

– Ты уверена, что стоит?

Я схватилась за созданные мной же наручники, которые сковывали брату руки, и сжала, разрушая созданную ранее иллюзию. Методом проб и ошибок выяснила, что с помощью наручей предметы, которые я воссоздала из ничего, снова можно вернуть в состояние иллюзии и развеять. Понадобилось два дня, чтобы вернуть маковые поля к первоначальному виду, поэтому теперь обратный процесс и разрушение созданной ранее реальной иллюзии не ощущалось таким уж сложным.

– Всё-таки он мой брат, и я хочу выслушать его, – ответила я.

Иво и Мейв ушли вместе со стражами моего Дома обратно в Пелес, чтобы доложить о ситуации Совету архонтов. Рядом остались Веста, Кай, Гипнос и Морос. Самые близкие члены моей семьи.

Гипнос сдержанно кивнул и положил ладонь на лоб Микеля. Брат дёрнулся, потом протестующе замычал и часто заморгал, разбуженный ото сна. Гипнос отошёл, а Микель медленно принял сидячее положение. Он приложил ладонь к виску, словно страдал от головной боли или головокружения. Не зная, с чего начать, я присела перед ним на корточки, создала стакан прохладной воды и протянула Микелю. Я напряглась, ожидая любых последствий: он мог оттолкнуть мою руку, напасть с этим же бокалом или просто плеснуть воду мне в лицо, но Микель принял её и даже благодарно кивнул. Он выглядел рассеянным, взгляд слепо шарил по мне и остальным присутствующим, которые отошли на безопасное расстояние.

Микель выпил воду и вернул стакан. Он наконец сосредоточился.

– У тебя небольшие ожоги на руке и царапина на щеке. Их обработали. Использовали обезболивающую мазь, но через несколько часов неприятные ощущения вернутся, – пояснила я, ожидая, пока Микель придёт в себя.

– Как мы оказались на Переправе? – хрипло спросил он, потирая запястья, будто всё ещё мог чувствовать скованность. – Мне всё приснилось или ты действительно взорвала проходы, лишив возможности вернуться домой?

Он не обвинял и не кричал, говорил отстранённо, как если бы память вернулась, но не эмоции.

– Ты отправишься домой, как и каждый даорий, который остался в Санкт-Данаме, – ответила я, подбородком указав на щель между мирами, открытую Гипносом.

Микель должен был узнать пейзаж.

– Так вот как вы попали к нам в прошлый раз. Есть же ещё один проход? – в голосе Микеля прозвучало настоящее облегчение, он неловко поднялся