class="p1">Белая ткань порвалась в клочья под градом пуль, пронзивших шатер. Я, перекатываясь, выскочил наружу, ускоряясь, чтобы как можно быстрее оказаться за спиной у нападавших. Месяц, и без того узкий, спрятался за тучей и не давал света вовсе, но все же это была не кромешная тьма, как в шатре. Я умудрился разглядеть знакомую форму гвардейцев Вержицкого. Никак барон не уймется, ну значит, пусть ждет в своем Череповце визита. Не люблю, когда нарушают заключенный договор.

Спрятав пока Тихоню, я взялся за шамшир и, раскидывая метки, пошел на скорости рубить головы гвардейцам. Где-то с другой стороны шатра гулко ухал дробовик Сони. Я следил за ней, боясь, что Влад может опять ударить ей по мозгам, сделав беззащитной.

Но вампир вился вокруг меня как мотылек вокруг лампы, и каждый раз, когда ему казалось, что я отвлекся на гвардейцев, он подскакивал и тыкал в меня катаной. Удары его я отражал, перекатываясь, уворачиваясь и блокируя. В очередной раз приняв его сталь на свою, я наконец поставил метку на ту же его ногу, что уже ранил в схватке у цыган.

Я оттанцевал проход девяти мечей, практически покончив с гвардейцами на своей стороне. Навстречу мне выбежала Соня, а значит, мы остались втроем.

Я подобрал у покойника PM-6 и начал палить в вампира, но, несмотря на метку и стрельбу очередями, никак не мог подловить верткого мерзавца. Во время его очередной атаки я увидел дырку в его штанах в том месте, куда я только что безуспешно целился, и понял, что на самом деле попадаю, но пули не причиняют вампиру никакого вреда. Я, конечно, тоже относительно легко переносил небольшие раны в пылу схватки, ликвор подлечивал их по ходу сражения, но все же было что подлечивать, этого же продвинутого упыря пули вообще не брали, растворяясь, уж не знаю как, в его теле.

Я снова взялся за шамшир, и, пренебрегая усталостью, напряг ликвор, чтобы ускориться еще сильнее и получить хоть какой-то шанс в фехтовании с этим монстром. Паучья сталь явно могла ему повредить. Очередное столкновение клинков выбило искры, я отвел его катану и ушел вниз, но не от Пижонова, как раньше, а наоборот, стремясь стать как можно ближе, и все-таки рубанул по метке на его ноге.

— Нечестно! Нечестно! — опять заныл Пижонов. — Бьешь все мои козыри, охотник, у меня так все рукава опустеют. А ты, блондинка, чего смотришь? Мессалина, фас!

Соня злобно зыркнула на него, прицелилась в замедлившегося от раны вампира из дробовика, и тут ликвор завопил об опасности. Соня перевела дуло в мою сторону и пальнула почти в упор. Я умудрился прокатиться по земле, заработав всего лишь ожог, и схватил дробовик за раскаленное дуло, стараясь не думать о том, как тонкая лайкра перчатки вплавляется в кожу.

Соня тут же отпустила пушку, и я выкинул ее подальше в темень шатра. Девушка горестно улыбнулась, прошептала «Прости!», а затем залезла ко мне в нагрудный карман, вытащив мешочек с метательными ножами, с которыми я так и не успел потренироваться.

Толкнув меня, девушка отбежала на несколько метров и один за другим метнула пять ножей, я, наплевав на опасность паучьих порезов, умудрился перехватить их и метнуть обратно, но четыре из них Соня также достаточно ловко словила, сразу вновь кинула в меня, и я подумал, что мы так и будем играть в жонглеров, пока Влад не справится с раной и не прикончит меня. Но девушка, злобно взглянув исподлобья на вампира, приняла пятый нож на открытую ладонь, и отравленная сталь пробила ее руку насквозь. Соня мгновенно потеряла сознание и рухнула на землю.

Четыре ножа, что я успел перехватить, я метнул в лоб Пижонову. Все попали в цель. Я подскочил к вампиру и снес шамширом его дурную голову.

Соню я отнес на руках в машину и по дороге орал на нее:

— Десять минут! Ты была без меня у чертовых цыган десять минут! Когда ты успела вляпаться?

Девушка не приходила в себя и вся дрожала. Я бегом вернулся к вампиру, содрал с него пижонский плащ, а заодно прихватил его катану. Мне все равно некогда ехать к Маузеру перед дуэлью.

В машине я полил рану Сони антидотом, и влил ей положенные несколько капель в рот, разжав ножом, обычным, не паучьим, стиснутые зубы.

Когда я въехал в Нарышкин, уже начало светать. Я набрал номер коршуна-САБовца.

— Артем Давыдович, — я старался говорить спокойно и уверенно, — извините за ранний звонок, но мне срочно нужна помощь. Постараюсь не остаться в долгу.

Еще через полчаса Соня лежала в отдельной палате в больнице, в вену ей была воткнута капельница, вокруг хлопотала сестра, а рядом в кресле сидел знакомый психиатр Марцевич.

— Я не знал, что вы в курсе, — сказал я ему.

— Про вас, пришельцев? Сперва я думал, что это просто эпидемия психоза, но после того досадного происшествия с певуньей начал сомневаться. Потом уже Артем Давыдович открыл мне глаза.

— Я думал, в больнице никто и ничего не запомнил.

— У меня сложные профессиональные отношения с собственным разумом и с памятью тоже. Не буду вдаваться в подробности, но я регулярно совершаю определенные действия, освежающие мое чувство реальности. Кстати, не расскажете, что тогда произошло?

— Не расскажу.

— На моем языке это означает «не сегодня», — улыбнулся Марцевич. — Ладно, пора пробуждать нашу спящую красавицу. И нет, не поцелуем принца. Так что сейчас мы с вами на время расстанемся.

— Я хотел бы присутствовать.

— Это невозможно, — спокойно покачал головой психиатр.

— Я настаиваю, — прорычал я.

— Тогда мне придется отказаться от пациента. Забирайте свою подругу, первую помощь ей оказали, так что клятва Гиппократа меня не замучает.

Я с минуту злобно смотрел на него, а потом, выдохнув, отвернулся.

— Не переживайте вы так! Пока нам предстоит только диагностика. Когда у меня сложится представление, что произошло с Софьей Павловной, мы с вами конечно же обсудим и ее состояние, и планы по лечению. Никакой карательной психиатрии я не планирую.

Пришлось согласиться. Выйдя из больницы, я набрал мента Сашку.

— Мне нужна услуга, капитан.

— Скажи честно, Васнецов, я опять окажусь в сыром подвале в цепях?

— У меня амнезия, Александр, я не помню ваши дуэльные традиции, но сомневаюсь, что они настолько экзотичны.

— Дуэльные?

— Мне предстоит дуэль с несколькими молодыми дворянами. И нужен друг, который согласится стать секундантом. Я мало кого знаю, точнее помню в этом мире. И ты, капитан, ближе всего к этой категории. Не откажешь?

— Несколькими дворянами?

— С троими, если