— Ты уверен, что хочешь отдать это мне? — спросила я. — Должно быть, с ним связано так много воспоминаний…

— Именно поэтому я и хочу подарить его тебе, — сказал он. — Потому что эти воспоминания принадлежат тебе, Кеннеди.

Я уставилась на него, не находя слов, когда во мне расцвела надежда.

— Так ты все-таки знаешь, кто я?

— Да.

— Почему ты мне не сказал?! — вскрикнула я, чувствуя себя потерянной и подавленной.

— Позволь мне объяснить, — он взглянул в сторону арены, откуда доносился шум, как будто игра только началась. — Ты хочешь пойти? Я знаю, что без тебя они не смогут сосредоточиться.

— Они тоже знают, кто я такая?

Грейсон кивнул.

Я резко встряхнула его футболку и натянула ее через голову. Я имею в виду, что он заслужил награду за то, что наконец-то подарил мне… надежду на воспоминания.

На лице Грейсона появилось выражение неподдельной радости.

— Тебе идет. Я так давно не видел тебя в моей футболке. Это сведет их с ума, знаешь ли.

— Я знаю, — это было не совсем воспоминание, дразнящее мое сознание. Просто кое-что, что я знала об этих парнях. — Они заслужили.

Через несколько минут мы с Грейсоном сидели прямо за скамейкой штрафников, несмотря на то, что я сказала ему, что не собираюсь сидеть рядом.

— Жаль, что я не видела, как ты играл в старших классах, — сказала я, поигрывая своим именным ожерельем, которое всегда имела привычку теребить. — Я была бы твоей фанаткой номер один. Или… я и была?

— Ты была лучшим фанатом, — сказал он, с нежностью глядя в глаза. — Единственным фанатом, о ком я когда-либо заботился.

— Грейсон, пожалуйста… поговори со мной, — в моем голосе прозвучали слезы, удивив нас обоих.

Я вытерла их, и он попытался усадить меня к себе на колени, но я оттолкнула его.

— Кеннеди, — он опустился передо мной на колени, убрав мои руки от своих глаз, так что я была вынуждена встретиться с ним взглядом. — Послушай. Не надо ненавидеть меня за то, что я тебе не сказал… ненавидь этих ублюдков, если хочешь, но не за это. У нас были на то веские причины.

— Что за причины?

— Я провел исследование об амнезии, — сказал он. — Я поговорил с несколькими лучшими врачами в стране, пытаясь понять, как тебе помочь. Если кто-то просто расскажет тебе о твоем прошлом, ты можешь никогда не восстановить воспоминания самостоятельно. У тебя будет только версия того, что тебе скажут, но не твои воспоминания. И мне нужно, чтобы ты помнила Кеннеди. Мне нужно, чтобы ты помнила нас.

Я уставилась на него сверху вниз.

— Значит, все это было каким-то тщательно продуманным заговором…

— Тебе нужно самой справиться со своей амнезией, — твердо сказал он. — Когда что-то освежает твою память, когда ты мечтаешь о прошлом, твой мозг пытается восстановить эти синапсы. Однако, Кеннеди, здесь нет кратчайшего пути. Если мы расскажем тебе о твоем прошлом… мы лишим тебя шанса когда-либо восстановить его самостоятельно.

— Так почему вы просто не сказали мне об этом? — потребовала я. — Зачем нужно было играть в эти глупые игры?

— Потому что эти глупые игры могут помочь тебе восстановить связь со своими воспоминаниями, — сказал он. — Когда ты приближаешься к тому, чтобы пережить что-то из своего прошлого, ты когда-нибудь чувствовала, что вспоминаешь?

— Иногда, — прошептала я. — Но что, если ко мне никогда не вернется память?

— Тогда я расскажу тебе все, что знаю, — прошептал он. — Но это будет не совсем то, что ты запомнила… потому что, на мой взгляд, ты всегда была просто идеальна.

Я издала дрожащий смешок.

— Я определенно не идеальна…

На льду началась суматоха.

Я подняла глаза и увидела, что Джек выбивает все дерьмо из другого хоккеиста. Но когда я заметила его, в этот момент пристальный взгляд встретился с моим.

— Это, должно быть, ты сводишь их с ума, — пробормотал Грейсон.

Мгновение спустя Джек был на скамейке штрафников, перелетев через стену, как будто это был всего лишь бордюр. Один из тренеров перегнулся через бортик ложи, чтобы поговорить с ним, Джек наклонился и что-то настойчиво прошептал ему. Тренер отстранился с выражением «какого хрена?» на лице, но Джек уже поворачивался ко мне.

Взгляд Джека встретился с моим.

— Что ты, по-твоему, делаешь?

— Я смотрю твою игру, как ты и хотел.

Джек сжал челюсти, его глаза потемнели от ярости, когда он посмотрел на мою джерси.

— Сними ее.

Грейсон услужливо подсказал.

— Это моя старая джерси.

— Я догадался, — прорычал Джек.

Его яростный взгляд снова встретился с моим. — Кеннеди. Я не собираюсь повторять снова. Снимай. Сейчас же.

— Или что? — спросила я.

Я понимала доводы Грейсона о том, почему они скрывали от меня наше прошлое, но мне была ненавистна мысль о том, что они принимают подобные решения за моей спиной, от моего имени.

Было невыносимо думать, что у них у всех есть воспоминания обо мне, а у меня ничего нет. Это заставляло меня чувствовать себя такой уязвимой.

— Кеннеди, — голос Джека был низким и требовательным и от этого по моему позвоночнику пробежала дрожь напряжения… приятная дрожь, на самом деле. Я никогда раньше не видела этой доминирующей, темной стороны Джека. — Если ты наденешь какую-нибудь чертову джерси, кроме моей, я ее с тебя сорву. Ты моя.

И это было ужасно, но меня это завело.

Грейсон вскочил на ноги.

— Попробуй, черт возьми, Джек. Ты, блять, не будешь трогать ее у меня на глазах, если она этого не захочет… и даже тогда.

В воздухе повисла злоба. Мне было невыносимо видеть, как они ссорятся.

Тренер вернулся, держа что-то в руках, он бросил это Джеку. Тот легко поймал вещь в воздухе, даже не глядя, и встряхнул передо мной.

Это была джерси «Дьяволов». На обороте было написано имя Джека.

— Жены хоккеистов носят цвета команд, — сказал он. — Зеленый и черный остались в прошлом. Тебе нужно носить цвета «Дьяволов».

— Я не жена хоккеиста, — напомнила я.

— Скоро будешь, — спокойно ответил Джек с полной уверенностью. — А теперь надень это.

Он протянул мне футболку.

Грейсон потянулся, чтобы отобрать ее.

— Возвращайся на лед, Джек. Ты подводишь свою команду… как всегда подводил ее.

— Я убью тебя на хрен, — прорычал ему Джек, и прямо сейчас я не сомневалась, что он так и сделает.

Вид их ссоры разрывал мне сердце.

Я выхватила джерси у Джека. На его лице появилось довольное выражение, но этого было недостаточно.

— Я когда-нибудь раньше надевала твою джерси, Джек? — уточнила я.

Он заколебался, затем отвел взгляд.

Толпа взревела,