Сейф оказался большим, правда, судить о его истинном объеме можно было лишь по дверце, тело же самого сейфа оставалось полностью замурованным в стену. Эльвира Аркадьевна «поколдовала» с кодами на двух цифровых панелях двери, после чего вставила ключ, провернула тот несколько раз до конечного щелчка и, прилагая усилия, потянула на себя реально тяжелую дверцу.

— Давайте я, — предложил свою помощь Ладников.

— Да, будьте так любезны, Ярослав, — сдвигаясь в сторону, уступила Эльвира место мужчине.

— Ну что ж, так я и думал, — констатировал подтверждение своих выводов Ладников, открыв дверь до конца и посмотрев в глубь сейфового нутра.

— Пусто, — покивала Эльвира Аркадьевна.

— Как раз наоборот, — возразил Ярослав и, отступив на шаг, махнул рукой, приглашая женщин заглянуть в сейф.

Софья с бабушкой одновременно шагнули вперед и посмотрели внутрь.

На средней полке сейфа были сложены футляры из-под сокровищ, а на полке под ней — аккуратной стопочкой папки и файлы с пропавшими документами.

— Сокровища там? — севшим от волнения голосом спросила Эльвира Аркадьевна, взволнованно приложив руку к груди.

— Проверьте сами, — предложил ей Ладников, мягко ухватив Соню за локоток и притягивая к себе.

— Да-да, — согласилась женщина и поспешила достать один из футляров.

Методично и неторопливо проверив все футляры и убедившись в полной сохранности их содержимого, Эльвира Аркадьевна принялась проверять документы. В какой-то момент взяв очередную папку с документами, она вдруг неожиданно замерла, видимо, чему-то сильно поразившись, и, постояв так пару мгновений, словно закаменев от шока, начала медленно поворачиваться…

— Это я… — произнесла она мертвенным, осипшим в один миг от глубокого донельзя потрясения голосом.

— Бабушка! — не на шутку перепугалась Софья, увидев, как побледнело и в один миг осунулось лицо Эльвиры Аркадьевны. И кинулась к ней, попытавшись обнять за плечи. — Тебе плохо?

— Это я, понимаешь? — Уронив папку с документами на пол, Эльвира Аркадьевна ухватилась двумя руками за протянутую руку внучки и повторила: — Я!

— Да что ты-то?! — прокричала Софья, пугаясь пуще прежнего из-за непонятного состояния бабушки.

— Я! Я все сюда убрала… — Отпустив Соню, Эльвира Аркадьевна отчаянным жестом эмоционально потрясла руками и закрыла ладонями лицо. — И забыла об этом!

— То есть… — Софья растерянным, недоуменным взглядом посмотрела на Ладникова. — Как — забыла?

— Да, забыла, вот так! — снова всплеснула руками бабушка со слезами в голосе. — Как старая, выжившая из ума дура!

— Так, подожди, — требовательным тоном остановила ее стенания Софья. — Давай разберемся. Ты хочешь сказать, что перенесла в этот сейф сокровища и документы и забыла о том, что сделала?

— Да, именно так, — твердо произнесла Эльвира Аркадьевна, словно призналась на суде в содеянном тяжком преступлении. И пояснила, утирая слезы: — Накануне своего отъезда я никак не могла заснуть. Вспоминала и думала, все ли проверила, все ли предусмотрела и сделала. Меня удручало и серьезно волновало то, что усадьба останется без хозяев, да еще, прямо скажем, скорее под условной охраной, чем настоящей, способной оберечь и сохранить главную ценность Октябрьских. А перед отъездом Павла людей в усадьбе шастало много, и не только членов семьи, а и всяких разных иных по его делам. К тому же в последнее время слишком многим стало известно о наших сокровищах. Вот так лежала без сна и крутила в голове все эти тревожные размышления… И тут меня осенило мыслью, что следует перепрятать сокровища так, чтобы их не нашли. А следом за этой мыслью, как вспышкой, пришло озарение, и я вспомнила про старый сейф. И поняла, что это прекрасный вариант. Там их точно никто не найдет, тем более о нем никто и не знает. Вот я и перепрятала сокровища. Ну и некоторые документы.

— И, вернувшись в кровать, благополучно заснули, — подсказал ей Ладников.

— Мгновенно. Спокойным, глубоким сном, — подтвердила Эльвира Аркадьевна убитым покаянным голосом. — Утром проснулась отдохнувшей, довольной, с ощущением полного порядка в делах и отсутствием всякого беспокойства. Даже не думая о том, что сделала ночью. А потом за суетой отъезда, за обследованиями и процедурами и вовсе позабыла о том, что перепрятала ценности. Напрочь — как отрезало.

Эльвира Аркадьевна перевела дух, гордо расправила плечи, величественно вскинула голову и посмотрела на внучку.

— Софья, наверное, у меня началась деменция или Альцгеймер. Меня следует срочно показать врачу и более нельзя допускать до управления усадьбой. Надо срочно связаться с Павлом, объяснить ему ситуацию, — вынесла она сама себе приговор.

— Да нет у вас никакой деменции, Эльвира Аркадьевна, побойтесь бога, — заверил ее Ладников панибратским тоном и чуть не отмахнулся, лишь в последний момент придержав пренебрежительный жест, никоим образом не вяжущийся со статусом этой женщины. — Когда у человека деменция или Альцгеймер, он совершает поступки, находясь в измененном состоянии сознания. Вернее, сбоя в нормальном функционировании мозговой деятельности. При этом он абсолютно не помнит потом то, что делал в тот момент. Он не способен вспомнить о своих поступках и действиях даже после того, как приходит в себя. Вы же, Эльвира Аркадьевна, прекрасно все вспомнили, да еще в подробностях и в деталях. Так что нечего себе диагнозы ставить, у вас простой возрастной склероз. Причем единичный случай, возникший на фоне сильного эмоционального переживания и физической перегрузки. Наверняка ведь целый день, как говорит моя бабушка, «колготились в заботах», вот и выдал мозг защитную реакцию.

— Да какой возрастной! — с непривычной для нее эмоциональностью подхватила Софья пояснения Ярослава. — Я на прошлой неделе от усталости перепутала папки и убрала подлинники в папку с разрешенными копиями. Чуть умом не двинулась, когда обнаружила пропажу на следующий день. Перепроверила раз пять: нет документов! И, главное, не могу вспомнить, куда я их вчера дела. Не могу, и все! И это при моем-то перфекционизме и вечных подробных списках, которые составляю по любому вопросу и поводу, не говоря уж про работу. Пока не пошла простым логическим путем и не взяла все материалы и папки, с которыми работала накануне. Только тогда и нашла исходники. А ты говоришь — возраст. Да с кем угодно такое случается и без всякого возраста, — решительно-убедительным тоном уверила Софья бабушку. Только в конце своей пламенной речи вдруг неожиданно задумчиво протянула: — Но вообще-то…

— Что? — растревоженно спросила Эльвира Аркадьевна, еще не понимая, как реагировать и что думать о ситуации в целом и о своей страшной промашке в частности.

— Эм-м-м… — прикладывая усилие, чтобы удержать спокойное выражение лица, снова протянула Софья. — Как бы так сказать, — замялась она и, не совладав-таки с эмоциями, коротко хохотнула пару раз, за что сразу же извинилась перед бабушкой,