— Чем гордиться, отец? — Ами все же назвала так Ревака, но ему, похоже, было все равно. — Тем, что ты предал всех нас?

— Тем, что были ступеньками на моем пути, — император-химера позволил себе улыбнуться. — Кто-то больше, а кто-то меньше — неважно. Прощай, Ами. Очень скоро мы станем абсолютно чужими друг другу.

— Мы и сейчас не особо свои, — проговорила принцесса, и ее голос дрогнул.

— Ты права, — кивнул Ревак. — Поэтому я не жалею о том, что сделал. Прощай.

Главный экран погас, а затем с характерным электрическим треском вновь загорелся, показывая беспомощно зависший в космосе флот. А колышущаяся бронзовая каша из дибби-хатов, замершая было, вновь пришла в движение. Мы же до сих пор так и не придумали, что можем противопоставить этой мощи. Неужели этот бой будет проигран? И что нам тогда надо будет сделать в реальности, чтобы предотвратить вмешательство императора?

— Второй попытки уже не будет, — Ами словно прочитала мои мысли, а ее расширившиеся зрачки заняли все место в глазницах.

— О чем ты? — растерялся я.

— Отец бы никогда не показался, если бы не был уверен, что у нас не будет возможности ничего исправить. Так что, вне всяких сомнений, он учел все, и нового шанса у нас не будет.

Ами бессильно опустила руки, а на экране в этот момент, будто подтверждая ее слова, появились яркие точки — они возникли на кончиках «щупалец», которые выпустили дибби-хаты в нашу сторону. Нет, не в нашу, немного мимо… Но куда они целят?.. Черно-желтые вспышки породили скрученные спиралевидные техники, что сплетались на наших глазах в единое целое, и этот шар из чуждой нашей галактике энергии медленно полз в сторону солнца…

— Что это? — спросил я.

— Это конец, — прошептала Ами. — Они готовят энергетическую бурю. Помнишь, как тогда?.. И, значит, все, кто умрут сегодня, уже больше никогда не воскреснут. Дибби-хаты на самом деле уничтожат всех нас, и никто не сможет их остановить… Ни сейчас, ни когда-либо еще.

На этих словах тугой черно-желтый канат сплетенных техник столкнулся с поверхностью местной звезды, которая на долю секунды померкла, а потом вспыхнула с новой силой. Нет, черт возьми, не так просто. Неужели все мои труды, вся подготовка пройдут даром? Мы просто будем висеть в космосе и наблюдать за тем, как нас режут? Как вскрывают по очереди корабли, как убивают холодно и расчетливо?

— …сочество! Вы меня слышите? Это Алесс Панариан! — с большими помехами, едва слышно, в эфир ворвался бывший советник.

Он с трудом продирался через тысячегласный шум, где практически невозможно было ничего разобрать — ясно только, что экипажи судорожно пытались оживить свои корабли. Космос пах смертью, еще не случившейся, но фактически предрешенной, и я понимал, насколько больно сейчас людям, мишкам-маллари, вели, акортетам, рапакам прощаться с жизнью вот так — в бессилии что-либо сделать. Но что-то же все-таки возможно!

— Я слушаю вас, Алесс, — принцесса приняла вызов.

Взволнованный Панариан смотрел на нас с экрана и тяжело дышал.

— Ваше высочество! Советник Увосс… Он, он сбежал!

— Что? Как? Куда? — беспомощно попыталась уточнить принцесса.

Вряд ли тайный советник мог бы хоть как-то помочь нам в текущей ситуации — его корабли, как и корабли принцессы стояли без движения… Но все равно бегство одного из лидеров нашего союза словно бы надломило нас всех. Все рушилось прямо на глазах, и я чувствовал, как от боли в сжатых кулаках трещали кости. Черт, ну неужели все кончится именно так!

— Я думаю, что к нашему… бывшему императору, — Алесс буквально выплюнул это слово. — А мы не можем ничего сделать, — развел он руками, — все системы мертвы. Все пропало?

Было одновременно горько и противно видеть подобное проявление слабости — и это Панариан? Тот самый Алесс, что когда-то дал бой алву, о чем все рассказывали друг другу с восторженным придыханием? Тот самый Панариан, что отжал у моего рода Хризалис? Советник, пусть и в опале, по сути, второй вели в империи?

Видимо, принцессу захлестнули похожие чувства, потому что она не ответила Алессу и резким взмахом руки отключила связь. А я чуть не обругал себя за медлительность — ведь именно советник Панариан навел меня на интересную мысль, которая почему-то не пришла никому в голову. Если Ревак подчинил флот как император, значит…

— Ами! — позвал я девушку. — Ты ведь можешь объявить своему отцу рокош?

— Что? — она повернулась ко мне и подняла свои потемневшие глаза.

— Рокош! — повторил я. — Как это однажды сделал Хакен Крюс, как недавно сделали Панариан с Увоссом? Если ты отречешься от императора, он перестанет формально быть главой флота?

— А ты прав, Мак… — на осунувшемся лице Ами появился проблеск надежды. — Есть много нюансов, отец явно должен был это предусмотреть, но можно хотя бы попробовать… Все равно ничего лучше у нас же нет?..

В этот момент настойчиво запиликал вызов, и принцесса, дернувшись, вывела на экран пропавшего до этого Барна. Наконец-то! А я ведь сколько пытался до него дозвониться, чтобы выяснить, не сможет ли он, формально не имеющий никакого отношения к Соул, нас прикрыть… Но, похоже, дела и у наших союзников идут не очень гладко. Барн был весь в крови, и белая борода блестела багрянцем, превращая его в чудовище из детских сказок или плохого ужастика. Левая рука тервинца неестественно висела вдоль туловища словно плеть, а сам он неожиданно уменьшился ростом, сгорбившись и съехав на правую сторону.

— Это кроков робот… — Барн хрипел и дышал как набирающий скорость паровоз. — Мой флот уничтожен. Он взорвал все боевые палубы, все ангары, все двигатели… Не меньше двадцати процентов моих воинов погибли! Предатель… Сбежал… Взорвал все…

Неожиданно по изодранному скафандру тервинца по-кошачьи взобрался китс, и Барн, бережно обхватив его, прижал к себе. Это было настолько странно, что я не нашел подходящих слов.

— Мя! — резко, будто клюнул воздухом, произнес китс.

А потом заговорил со мной мыслеречью.

— Я спасти его, как ты и просить, — в голосе отчетливо прослеживались гордые интонации, которые вскоре изменились. — Остальные погибнуть, я не суметь… Та женщина, я не спасти ее. А его спасти…

— Ты молодец, Барсик, — похвалил я животное.

Он спас Барна. Спас, как я попросил… Но что же случилось, почему робот-убийца предал своего императора? Я ничего не понимаю. Ничего…