Не обращая на него внимания, сестра расплылась в улыбке и сделала реверанс, я чуть разбавил патоку похвалы замечанием:

— Но я бы сперва сделал презентацию, откуда этот отрывок. И даты объявлял чуть более отстраненно.

— Да я вообще последнее число забыла, — призналась Наташка. — Надо было сказать: «Девятнадцатого».

— Кстати, что за отрывок? Аж почитать захотелось, что там дальше.

— Чехов. «Из дневника одной девицы».

Борис продолжил бесноваться, комкая лист за листом и разбрасывая их вокруг. Мы все смотрели на него. Наконец я не выдержал:

— В любом искусстве важно ремесло. Ремесло — всегда рутина. Нужно сидеть и долбить, долбить, долбить.

— Да ну нафиг! — крикнул он, не оборачиваясь.

— А ты думал? — сказал я. — Или малейшая трудность — и ты сдашься, бросишь занятия?

— Хрена! — рыкнул он и раскрыл альбом, протяжно вздохнул.

Я подпер голову рукой, задумавшись над тем, кого бы устроить на винзавод. Бабушка слишком далеко живет. Дед нужен в Москве. Мама слилась. Мы с Наташкой слишком мелкие. Если бы скупить ваучеры, а потом получить на них землю, можно будет построить отель. Но это — очень отдаленная перспектива, а пока ваучеры лягут мертвым грузом на много лет.

Привязываться к месту, открывать магазин я не хочу. Во-первых, некому контролировать продавцов, разве что бабушке, но еще ж ее спросить надо. Во-вторых, времена смутные, не хочется светиться и привязываться к месту. Начнется — тому дай, этому дай, налоговая оперится, будет давить штрафами. Дело, конечно, прибыльное. Потом, когда скрыть достаток будет сложно, можно озаботиться магазином или авторемонтной мастерской для отмывания денег. А пока разъезжать по точкам более выгодно и менее рисково, осталось нарастить мощности.

То же самое с оптовым складом: слишком много возни и побочных расходов. Вот если бы мама согласилась… Но если даже согласится, у нее другой склад характера. Да и стоит засветиться, как набегут обезьяны и станут повторять, вырастет конкуренция, и прибыльное дело перестанет таковым являться. Если играть — то сразу по-крупному, чтобы сливки снять.

А что будет, если братва наедет и бизнес отожмет? Им и сопротивляться некому — бабье царство. Разве что если отца подключить, но он товарищ своеобразный.

К тому же личное обогащение — не то, ради чего меня наградили знанием. С Яном и Каюком хорошо получилось, а беспризорников своих я совсем забросил. Надо бы им удочку дать, хоть в августе пусть заработают, оденутся, обуются.

Дед явился в полседьмого. После сдачи крови он уже совсем отошел, его щеки порозовели.

— Как отец? — спросил я.

— В палату к нему не ходил, — ответил дед. — Да и не рад он мне будет, зачем его волновать? Но так-то получше.

— А Русак что?

Дед пожал плечами и взглядом указал на маму, я догадался, что он по пути на тренировку все расскажет, а сейчас боится ее травмировать. Наверное, дело связано с Лялиной, при упоминании которой ее начинает трясти от злости.

— Неделю точно Раму лежать. Потом неизвестно сколько восстанавливаться. Русак на задних лапках скачет, всех облизывает и чуть ли кофе не наливает.

— Прудников хотел его посадить, — напомнил я. — Вообще ему не место в больнице. Это слыханно — вымогать деньги за ИВЛ. Ведь не факт, что отец был в коме не по его милости.

— Увы, это недоказуемо. Но я с тобой согласен. Люди всегда благодарят за добро, а вымогать, отбирая последнее… — Он усмехнулся и сказал: — Как про нас говорили: последнее даже мент не забирает.

— Так что, этот врач так и продолжит заниматься медицинским рэкетом? — спросила мама.

Дед развел руками, но мне показалось, он что-то недоговаривает. Взяло зло. Но что я могу? Или могу? Надо подумать, вдруг смещение Русака подвинет время на таймере?

— Ну что, падаваны, готовы? — выдал креатив дед, с которым мы недавно смотрели «Звездные войны».

— Всегда готовы! — воскликнул Борис, у которого появилась причина бросить рисовать свои штрихи.

За неделю дед неплохо нас натаскал, я взял на заметку много нового из его системы единоборств.

Глава 24

Газуй!

Сегодня в обед я должен принимать работу Канальи. Надеюсь, всего хватило, мой мопед готов, и больше не надо будет по два часа тратить на ожидание автобуса.

Но перед тем, как осуществить задумку, мне надо подготовить маленьких бойцов к выходу в свет, потому что, если Светка и Иван приступят к работе в том виде, в каком побираются, ничего у них не получится. Им надо вымыться. В идеале загнать бы их в детскую поликлинику и проверить на вшей и чесотку, при необходимости провести обработку. Пожалуй, этим я и займусь сегодня с утра.

Рыская по рынку в поисках своих знакомых, глядя, как раскладывают товар оптовики, я все яснее понимал, что в моем плане много белых пятен. Самое большое — кукуруза на рынке так и не появилась. А что, если сторож на кукурузном поле все-таки обнаружится и откажется продавать початки, прогонит меня? Придется затаиться и надергать хоть сколько. И неплохо бы, чтобы за мопедом кто-то присматривал.

А еще надо будет малышей подстраховать, чтобы деньги у них не отняли бродяжки постарше.

— Эй, Паша! — окликнули меня звонким голосом, я обернулся и увидел бегущую ко мне Светку. На ней было замызганное зеленое платье в белый цветок на два размера больше, светлые волосы сбились в воронье гнездо, на шее были видны потеки от пота.

Н-да.

— Давно тебя не было!

Добежав, она обняла меня, как сироты в детдомах обнимают воспитателей. Я грустно улыбнулся.

— Зови Ивана и Бузю, дело есть. Хорошее, прибыльное. И на еду, и на одежду заработаете.

— Я кушать хочу, — пожаловалась она. — Тетя, которая нас кормила супом, больше не приходит.

Было начало восьмого, магазины еще не работали, я это предвидел и с вечера нажарил целый пакет гренок — просто хлеб в яйце, и кабачков, сложил все это в баночки.

— Ты зови, давай. Перекус организую.

Пока она искала своих, я уселся на плиту, где мы обычно собирались, и принялся накрывать на стол. Помимо Бузи и Ивана, прибежали два незнакомых заморыша. Они обрушились на еду вихрем и в считанные секунды все смели, а потом еще и облизали грязные пальцы, уставились на меня, как голодные котята.

—