Выскочив на улицу, я велел девчонкам спрятаться за ближайшей машиной, выкашлял из легких дым и огляделся. Я был очень расстроен таким вот концом моего отдыха и горел желанием убивать. Увидев меня, торчащего посреди дороги как фонарный столб, ко мне сразу бегом направились три дамочки, создавая в руках боевые плетения.

Им навстречу рванули мои нити, и они ее не пережили, не добежав до меня пяти шагов. Идиотки, на расстоянии надо атаковать, а не в лоб и щиты ставить! Или они не знали, что я маг, и хотели поглумиться? Звучит как бред, но мне можно, потому как у меня шок и рука болит. Видимо, где-то ударился. Синяк точно будет, ага.

Так, еще двое в обтягивающих шмотках с третьим размером груди, а с ними группа сопровождения с кучей оружия наперевес. А вот это уже плохо. Я один против толпы негодяев могу не вывести. Девушки не в счет, они оратаи и лезть в битву для них самоубийство. Но потом скажут, что нас было трое и победа была легкой. Бежать? Нет. Отступать не в моих правилах, да и надоело бегать. Царь я или не царь? Ну ладно, будущий, неважно.

Выпрямившись, с гордо поднятой головой — вдруг кто снимает, поэтому ракурс должен быть хорошим, — я ждал. Нити вокруг меня бешено вращались, создавая пляску смерти. Что ж, потанцуем.

Карино эль триамо бай-бам-бу! Выпад — и нить срезает голову ближайшему воину. Перекат — и я пропускаю над головой огненный шар.

Кончитто энтименто ля перу! Хлопок по земле — и выскочивший из нее кол ударяет в щит магичку, отправляя ее в полет в сторону ближайшей стены. Надо выбить магов, держащих щиты, иначе помру.

Бамбучо камассэро марабу! Упавший автомат взлетает и дает очередь на весь рожок, перегружая слабый щит. Под ноги катится граната…

Синьеро ля тореро ки-ку-ру! А-ля-ля-ля-ля-ля!!! Подхватываю ее нитью и отправляю обратно. Не успел — и она, взорвавшись в воздухе, швыряет меня на машину, за которой спрятались девушки. Улыбаюсь им окровавленными губами, ободряюще киваю и скатываюсь с крыши.

Щи-ки-чикиту чику на-ту-най-ту-най! Огненное кольцо лопается — и из него взлетает пламенный ворон. Издав вопль, он на бреющем полете врезается в противников, сжигая троих, после чего распадется пеплом.

О-о-о-о, эпи Кю-кю-кю! Эпи Да-да-да, Боби-Боба Боба-боба-боба!!! Огненный хлыст разрезает машину на две половины, слышится визг… Нити устремляются к последней магине и плотно окутывают ее. Раздается треск, вопль боли — и ее тело распадается на куски. Мимо проносится ледяной вихрь, который сразу ставит точку в этой бойне. Враги сразу кончились, тупо примерзнув к дороге. Подмога что ль пришла?

И тут меня настиг откат, и я, добравшись до чудом уцелевшей стены, прислонился и тупо сполз по ней вниз. Глаза слезились от дыма, все немного плыло. Я с трудом различал зареванные грязные лица девушек. Простите, что я подверг вашу жизнь опасности.

Потом ко мне подбежали вояки, целители. Они что-то орали друг другу. Потом появилось должностное лицо обезображенное властью, тяжелыми погонами и страхом, что это на его территории произошло покушение на наследника империи. Батя и за меньшие грехи в кислоте топил.

В общем, меня нежно подхватили, отвели в машину, налили водки, которую я выпил, даже не почувствовав вкуса.

Лекари меня проверили, подлечили. Сказали, что у меня шок, стресс, надо больше кушать витаминов и гулять на свежем воздухе. Пока меня довезли до дома, я уже пришел в себя, выпил еще водки и вид имел лихой и придурковатый.

Встречала меня Люба с твердым намерением мне врезать, чтоб не шлялся где ни попадя. Но увидев мою окровавленную морду, тут же сменила гнев на милость. Не доверяя слугам, она потащила меня в ванную мыться. Мамы дома не было, но она уже неслась сюда как грозовая туча, готовясь сеять смерть и разрушения. Не знаю, взяли ли кого-то в плен, но если да, то я им не завидую.

А тем временем меня погрузили в ванну, стали нежно отмывать запекшуюся кровь. Алкоголь и горячая вода ударили мне в голову, и я ущипнул Любу за торчащий сосок, отлично проступивший сквозь купальник. За это я, несмотря на травмы, был показательно избит мочалкой. Потом я ущипнул за второй, так сказать, чтобы не обидеть его невниманием, получил по морде и вылетел из ванны.

Вот почему мне всегда достаётся по лицу, я вас спрашиваю? Нет бы, пробить по печени, ну, или по яйцам, если уж завидуете, но чем вам мое симпатичное, а местами даже красивое лицо-то не угодило? Оно уже устало регенерировать и точно скоро уйдет в отпуск.

Мама ворвалась в дом как тайфун, сметая мебель и слуг. За шкирку она тащила что-то лепечущего мужика явно казенной наружности. Его допрос был краток, как и звонок папе, который разразился трехэтажным матом, после чего бросил трубку.

Через три часа к нам влетел отчаянно потеющий Ушаков, прибывший на скоростном дирижабле. Захватив того мужика, который чудом выжил — мама у меня светская леди и умеет держать себя в руках, а мужиков за яйца, — отбыл в местный отдел, чтобы там покарать всех причастных и непричастных. Потому как если не покарает он, то покарают его. И так за последнее время за его службой овердохера косяков накопилось. Тут уже не до мыслей о том, как сохранить за собой пост, а пора начинать мечтать о быстрой смерти без мучений как о великой милости.

Потом раздался звонок от Оли, и мне битых полчаса пришлось выслушивать ее речь, суть которой сводилась к тому, что я идиот. И это еще она не знает о первом нападении, данные о котором не просочились в прессу. Мне пригрозили смертными карами путем усекновения висящего, а в некоторых случаях стоящего органа, которым я чаще думаю, чем головой, с последующим его сожжением, дабы не смог пришить обратно.

Угроза меня сразу протрезвила. Оля — девушка решительная и если пообещала, то сделает. Я принялся каяться, раскаиваться, исповедоваться и вообще, обещал быть хорошим мальчиком, по крайней мере, до конца дня точно. Не знаю, поверили мне или нет, но казнь точно перенесли.

Созвонившись с девушками и выяснив, что у них все хорошо, я еще раз извинился, выслушал, какой я герой, и завалился спать. Завтра домой, мой отдых закончен…

Глава 25

Глава 25

Дом, милый дом… А точнее, милый дворец