От размышлений Полуедова отвлекла появившаяся парочка мужчин – рослый кучерявый брюнет с характерно мясистыми особенностями лица и улыбчивый мужчина средних лет с неприметной внешностью. Парочка направлялась к парку. Возможно, они просто намеревались пройти через парк к роддому, а возможно и являлись одними из благоустроителей. В любом случае, не помешает задать им пару вопросов.

- Сержант, за мной! – скомандовал лейтенант стажеру и, преградив мужчинам дорогу, коснулся рукой козырька: - Лейтенант Полуедов! Разрешите задать вам пару вопросов?

- Иностранный шпион Майкл Бум! – в ответ вскинул руку к пустой голове улыбчивый. – Разрешите тоже задать вам пару вопросов с целью выведывания государственных тайн.

От такого пассажа напарника у Изи Швеллерсона, а это конечно же были они, едва не отнялись ноги.

- Ты охренел, идиот, - только и смог выдавить он, пытаясь унять дрожь в коленках.

В ответ, ничуть не смущаясь присутствия тоже несколько обалдевших русских полицейских, агент Бум наставительно произнес:

- Запомните на будущее, агент Джон, чтобы скрыть правду в России, надо говорить ее каждому встречному. И тогда вам никто не поверит.

- Вот жжешь, нажрутся с утра… - разочаровано протянул Полуедов.

- То они, товарищ лейтенант, наверняка с вечера знатно нажрались, а сейчас находятся в поисках опохмелки, - предположил стажер Выливайко.

- Прошу указать на дорогу к секретному государственному объекту, - требовательно улыбнулся полицейским Майкл Бум.

- Товарищ лейтенант, разрешите, я покажу им дорогу к самому секретному объекту? – хищно улыбаясь и сканируя окрестности на предмет нежелательных свидетелей, сжал в руке полицейскую дубинку стажер.

В этот момент Швеллерсон наконец-то совладал со своими ногами, схватил напарника за шкирку и, словно нашкодившего пацана, поволок прочь, на ходу невнятно извиняясь перед стражами порядка.

Лейтенант открыл было рот, чтобы высказать конкретные мысли в адрес всякой алкашни, но увидел новую парочку, направляющуюся в их сторону. Теперь это были одетые в приличные костюмы низкорослые азиаты. У обоих на груди висели явно дорогостоящие фотокамеры с большими объективами.

- Зьдлясьтьвуйте! – синхронно поклонились они. – Мы есть японская тулиста. Мы хотим снимать лусский достоплимесятельстя.

- Какие к фигам достопримечательности в семь утра? – обалдел участковый. – Вам здесь что, Париж со своей Пизанской башней, что ли?

- Товарищ лейтенант, а может… - Выливайко многозначительно взялся за рукоять болтающейся на поясе дубинки.

- Ты чего, сержант, совсем ку-ку? – Полуедов постучал себя по виску согнутым указательным пальцем. – У них же на рожах написано, что они иностранцы.

А иностранцы хитро прищурили и без того узкие глазки, и залопотали:

- Господина полисейский, нам не нада Парижа. Парижа мы били много рась. Мы хотим снимать люський глюбинка, - и в подтверждение своих слов они несколько раз щелкнули фотоаппаратами, направив их на полицейских.

- Э-э! – возмутился такой бесцеремонностью стажер. – У меня рот был открыт. А ну, давай фоткай снова.

Заломив форменное кепи на затылок, сунув большие пальцы рук за пояс и отставив правую ногу, Выливайко принял героическую позу, а японцы принялись послушно фотографировать его во всех ракурсах.

А лейтенант тем временем размышлял, как избавиться от назойливых иностранцев. Он смекнул, что япошки явились поснимать их чудо-парк. Наверняка услышали о нем, будучи проездом. Вот и заявились, дабы запечатлеть на свои японские камеры. Но нельзя же показывать им тот хаос, который царит в парке после ночного погрома! Получается, что он, лейтенант Полуедов, в данный момент несет ответственность за честь… да нет, не только за честь своего участка, и даже не только за честь города, а за честь всей доверившейся ему бескрайней страны.

- Значит, достопримесятельнося хотите? Будет вам достопримесятельнося, - передразнил он японцев, продолжающих фотографировать довольного стажера, достал из кармана мобильник и набрал номер одного неспокойного подопечного.

В принципе, Славик Макаров был обычным нормальным мужиком. Разведен. Работает таксистом. Живет в однушке на пятом этаже. С соседями не конфликтует… Ну, как не конфликтует… Очень редко, но, как говорится, метко напившись, Славик вставал на подоконник кухонного окна и начинал мочиться на головы сидевших на лавочке у подъезда теток. Говорят, даже на Ютубе есть ролики, снятые из дома напротив. А фотографии писающего Славика на местном новостном сайте Полуедов видел сам. Видело их и начальство, и пару раз, похохатывая, ставило эти случаи участковому на вид. Ну, а что он мог сделать? Ну, проводил воспитательные беседы, ну грозил принудительными работами. Но в душе-то понимал, что мужик писает в окно не по злому умыслу. Кто ж им виноват, что ученые до сих пор не могут разобраться в тайнах психологии пьяного человека? Вона, только что какой-то алкашик себя за иностранного шпиона выдавал. И что теперь, в обезьянник его за это тащить? А Макаров и вовсе не алкаш. И пьет очень даже редко…

- Але, Славик, ты уже на колесах? Короче, срочно кати к стоянке у нового парка. Тут парочка солидных клиентов топчется. Иностранцы. Надо покатать их по нашим достопримечательностям. Можешь даже в роли гида за отдельную плату выступить… Что значит, по каким достопримечательностям? Кто тут таксист, ты или я?... Что? Не надо мне никаких процентов. Меня зарплата устраивает. И гони сюда скорей, пока клиенты не ушли!

- Господа! – прекратил фотосессию стажера участковый. – Я специально для вас вызвал самого известного в городе гида. За умеренную плату он провезет вас по всем достопримечательным местам нашей, гым, российской глубинки.

- Да-да, - радостно закивали японцы, - мы хотим фотографировать достопримесятельносьти люський глюбинка.

Через пять минут, получивший строгое наставление катать гостей как можно дольше и как можно дальше от разгромленного парка, довольный Славик Макаров увез японцев на своем новеньком «Рено».

Товарищ лейтенант, разрешите нескромный вопросик в плане, так сказать, зарубки на будущее? – как-то хитро улыбаясь, подступил к лейтенанту Выливайко.

- Задавай, - Полуедов благодушно поправил кепи на голове подчиненного.

- Товарищ лейтенант, а какой процент надо брать с таких вот гидов, чтобы и себя не обидеть, и их не отпугнуть?

Брови Полуедова медленно поползли вверх, а лицо начало наливаться краской праведного гнева.

- О, месье! Парле франсе?