и помолчала немного, но потом сказала совершенно серьёзно: — Я вижу твою искренность и благодарна тебе за неё. С нашей стороны было бы не честно просить тебя вернуть гордость нашему дому. Но кроме тебя никто не сможет это сделать. И поэтому я прошу тебя. Верни гордость нашему дому! Для этого мы и даём тебе статус и все права и возможности, связанные с ним.

В словах баронессы прозвучала такая боль и надежда, что я поднялся и так же серьёзно ответил:

— Агафья Петровна, я бы сделал это в любом случае. Независимо от статуса или предстоящих трудностей. Потому что ненавижу несправедливость. Но с вашим благословением мне будет намного проще.

— Вот и хорошо, — улыбнулась баронесса и уже совершенно буднично сказала: — Архип подготовит все необходимые документы, а я буду потихоньку вводить тебя в круг. Понятно, что будет не просто, всё-таки мы с Архипом давно уже не ходим ни на какие приёмы, но я должна признать, чтобы семья имела вес, она должна посещать светские мероприятия.

— Вы думаете, это хорошая мысль, ходить мне на балы, приёмы и другие развлечения высокородных представителей правящей элиты? — спросил я.

Не сказать, чтобы я сомневался, но странно было услышать это именно от Агафьи Петровны. Ведь мне придётся встречаться с тем же князем Клюшниковым и с другими мерзавцами.

Хотя какого чёрта? Так даже интереснее! К тому же не уродами одними полнится свет! Есть там и благородные люди. Взять тех же Ивана Образцова или Сергея Сиротина.

— Это несомненно хорошая мысль! — ответила Агафья Петровна.

В это время в столовую зашёл Архип Васильевич.

— Так и не дали тебе спать? — с улыбкой спросил он у меня.

Я показал полупустую чайную чашку:

— Да вот, решил перед сном чаю выпить.

Барон подошёл и встал рядом с супругой.

— Ну как, — спросил он. — Вы уже поговорили?

— Поговорили, — ответила Агафья Петровна и улыбнулась супругу. — Виктор согласился, — и спросила, обращаясь ко мне: — Так ведь?

— Спасибо за доверие! — совершенно серьёзно ответил я.

А в душе поклялся, что в лепёшку разобьюсь, а защищу этих двух стариков.

Архип Васильевич тепло улыбнулся и похлопал меня по плечу.

— Спасибо, Виктор! — торжественно сказал он.

И я вспомнил, как он спросил, правда ли, что я Раф. А ведь Агафье Петровне он об этом ещё не успел сказать. Интересно, как она это воспримет? Хотя я не сомневаюсь, что эта новость придётся ей по душе.

Тем временем барон повернулся к супруге.

— Агафья, пойдём, нам нужно подготовить много документов, — и добавил, обращаясь ко мне: — Было бы проще назвать тебя нашим дальним родственником и объявить наследником, но этот вариант не пройдёт. Наших дальних родственников всех наперечёт знают, а ближних никого не осталось. Да и твою подноготную на свет сразу же вытащат. Раздуют скандал, объявят нас выжившими из ума, а тебя аферистом. — Он тяжело вздохнул. — Я этого точно не хочу. А статус полномочного представителя примут нормально. Хотя, конечно, появление у Свиридовых полномочного представителя обязательно всколыхнёт это болото.

— Так даже интереснее, — усмехнулся я.

А сам подумал, что в крайнем случае можно будет сделать так, чтобы руководителям местных кланов стало не до меня.

Архип Васильевич кивнул. Потом взял свою супругу под руку и сказал мне:

— Ладно, мы пойдём, а ты отдыхай!

После чего они вышли из столовой.

Когда они шли, от них исходило столько истинного благородства и достоинства, что я поневоле залюбовался этими чудесными людьми. Они прожили трудную жизнь, но трудности не сломили их, и это заслуживает уважение.

Проводив взглядом чету Свиридовых, я одним глотком допил остывший чай и пошёл в свою комнату. Нужно было всё-таки выспаться.

Надя к тому времени домыла пол, поэтому в комнате было свежо и приятно пахло.

Я задёрнул поплотнее шторы, чтобы свет не мешал, разделся и лёг.

Заниматься теневой мантией и содержимым теневого кармана я не стал. Потому что сейчас провожусь, а потом нужно будет вставать, а я так и не отдохну.

Думал, что не смогу уснуть после разговора с Агафьей Петровной и Архипом Васильевичем, всё-таки предложение было серьёзное. Но едва голова коснулась подушки, как я провалился в сон без сновидений.

Стук раздавался откуда-то издалека. Кто-то стучал и звал какого-то Виктора Алексеевича. Хотелось уже встать проучить хорошенько и того, кто стучит и самого Виктора Алексеевича за то, что не отзывается.

И только спустя некоторое время до меня дошло, что Виктор Алексеевич это я и есть.

Пришлось подниматься и идти к двери.

У порога моей комнаты стоял Пётр.

— Виктор Алексеевич, извините, что разбудил, но Тихомир приехал.

— Хорошо, сейчас иду, — ответил я, просыпаясь окончательно.

Одевшись, я пошёл к гаражу, где меня ждал небольшой грузовичок с фургоном, оформленным, как доставка мебели.

Я скептически глянул на него, понимая, что все ящики в него точно не войдут. Наша «газель» была заполнена под завязку, а этот грузовичок поменьше будет.

Сказать я ничего не успел, мне навстречу шагнул Тихомир.

— Добрый день! — протянул он мне руку. — Рад что вы присматриваете за стариками Свиридовыми.

Эти слова были неожиданными, и видимо на моём лице отразилось удивление, потому что Тихомир добавил:

— Я давно искал им кого-то в помощники, но никто не брался, как только узнавал положение дел. Спасибо, что согласились помочь им.

О как! Оказывается, у Свиридовых есть вот такие защитники из тени! Интересненько! Что ж тогда они не помогли справиться хотя бы с ночными воришками? Ну да ладно. Хотя бы мне адрес передали, и то хорошо.

— Не знал, что вы интересуетесь делами Архипа Васильевича и Агафьи Петровны, — сказал я.

— Как-то Архип Васильевич мне очень помог, — ответил Тихомир и перевёл разговор: — Я готов обсудить ваши трофеи.

Он выбрал очень подходящее слово — именно трофеи!

А потому я сделал приглашающий жест, и мы вошли с ним в гараж.

Водителем на грузовичке был сын Тихомира, тот самый детина, которого я видел в прошлый раз в антикварном магазине. Сейчас он остался сидеть в кабине, как и раньше, уткнувшись в телефон.

Пока мы шли к ящикам, намётанный взгляд Тихомира скользнул по автобусу и «тигру» и задержался на груженном грузовике. Торговец едва заметно улыбнулся, но ничего не сказал. Я тоже раньше времени ничего не