– Да. С Яршором. На его глазах трое подростков-файа убили парня. Человека. Потом он убил их. Потом... Потом мы дрались и он избил меня. Потом он побил ещё трех воинов и ушел. А что было здесь?

– Я знаю, что было, не знала, что там был и ты. Потом он пришел сюда, – она показала на грузовик. В её голосе не было отчаяния или ярости, она говорила спокойно, но Элари ощутил искусно скрытую растерянность Иситталы... и понял, как любит её. – Он был вместе с этим... учителем.

– С Гердизшором?

– Да, с ним. Они угнали грузовик, – остановили его и убили водителя, – а потом поехали сразу сюда. Ворота Садов они просто вышибли. Они уже всё знали об этом месте... не знаю, откуда.На Элари она даже не взглянула и он ощутил гордость за любимую. Ей хватало одного взгляда, чтобы понять суть человека... впрочем, не всегда.

– Эту ограду они пробили с ходу. От короткого замыкания свет отключился во всех Садах... лишь сейчас починили. А охрана... тут была дюжина девиц. Они даже не успели ни разу выстрелить. Кинулись к машине, началась свалка, и... Трех он убил почти сразу, кинжалом, пятерых потом, когда захватил пистолет. Остальных расстрелял Гердизшор. Я до сих пор не могу понять, почему всё так получилось. Ведь это были лучшие из нас. Самые лучшие!

– Пистолет? Тут было двое парней с пистолетами...

Иситтала помолчала.– Они бросились на помощь девчонкам, – добежали до них как раз, когда те начали отступать. И даже не успели поднять оружие. Те расстреляли бы этих двоих из луков – если бы не... Вышла страшная драка – двое против двоих... хотя вряд ли учителя можно принимать в расчет. Младшего охранника они убили сразу, старший умер... недавно. Они пытали его...

– Но зачем? Ведь он всё равно не мог открыть им ворота! Код знаешь только ты, Суру, Иккин, и...

– Они не знали. Таранили их машиной, – итог ты видишь. Не знаю, как они додумались до... Хотя это очень просто, – если не можешь открыть дверь, испорти замок, чтобы и хозяин её тоже не открыл.

– И нельзя починить?

– Кодовая коробка стоит внутри бункера. В ней произошло замыкание. Они нарочно это устроили, пустив в цепь замка ток от освещения. Поломка вышла пустяковая, но... с той стороны. Эти ворота – четверть метра брони с двух сторон, а между ними – бетон. Взломать невозможно. Они около метра толщины, в общей сложности. У нас нет автогенных резаков, да если бы и были...

– А взрывчатка?

– У нас её нет. Можно выплавить из снарядов... но в ядерных снарядах тоже есть обычная взрывчатка, – детонатор, понимаешь? Если они сдетонируют – Лангпари станет пустыней. К тому же, тут нужен большой заряд... черт, да у нас же никто в этом не разбирается! Приходится долбить. Два метра железобетона, твердого, как кремень. Ломы его только царапают, а арматура из какой-то каленой стали – её ничем нельзя распилить. Мы очень стараемся, но если не пробьем крышу за несколько дней, то...

– Погибнем?

Иситтала пожала плечами.

– Может, и нет. Но придется надеяться лишь на свои силы. Говоря откровенно, эти двое почти не оставили нам шансов. Вот глупость – спрятали лучшее оружие туда, где сами не можем до него добраться! Впору локти грызть! Конечно, мы перепробуем всё, что можно, – если придется, будем жечь костры и поливать бетон водой, но эти решетки... их там слоев двадцать, не меньше. Придется взрывать... но всё это строилось с расчетом именно на взрывы, понимаешь? У меня предчувствие, что ничего не выйдет. Судьба отвернулась от нас, после того, что мы сделали. Конец. Точка. Всё.

– А что стало с ними? С Яршором? С Гердизшором?

– Они дрались, потом погибли... они были жестокими бойцами, – Иситтала говорила спокойно и тихо. Элари не знал, что творится в её душе... и творится ли. – К ним долго не могли подойти. Они стреляли из бункера, пока не кончились патроны. Троих наших убили, многих серьёзно ранили. Потом они заперлись внутри, но оттуда их быстро выкурили, – налили в вентиляцию бензин и подожгли. Они сразу выбежали, но пульт управления воротами, сигнальная аппаратура – всё сгорело. Дотла. Потом началась рукопашная – двое против сотни наших лучших воинов. Учитель рассек одному сонную артерию, было море кровищи... потом его убили. С Яршором дрались долго... вышло целое сражение. Все наши были в панцырях, но он двум отрубил головы, четырем – руки. Его хотели взять живым, но он не дался. Заставил себя убить. Он был великим бойцом. В свой последний час я хотела бы драться так же. Наверное, его рукой вела судьба. Теперь мы узнаем, чего стоим на самом деле. И стоит ли нам жить.

Она внимательно смотрела на него и Элари невольно склонил голову, не в силах выразить своих чувств. Она восхищала его своей сдержанностью, мужеством и твердостью духа... а кем был он? Мальчишкой, страдающим от постыдной боли в промежности. Его друг погиб, как подобает герою, – но теперь Элари ненавидел его. Он не любил Гердизшора, но теперь корил себя за то, что не поговорил с ним, когда был случай. Он столько должен был ему сказать! И ещё больше услышать. А теперь...

Теперь он совершенно запутался. Должен ли он по-прежнему во всем помогать Иситтале, или, напротив, продолжить дело Яршора, – хотя очень хотел жить? Он ничего не смог решить. Вспомнив, что Усвата осталась в его комнате, он отправился домой.

9.

Эту ночь, и следующий день, и ещё одну ночь Элари провел в своей комнате. Он не знал, что творится за её стенами, и не хотел знать. Любовь к Усвате поглотила его целиком. Он никогда не любил так прежде, и не знал, что в ней вызвало такую любовь. Она была некрасива, – большеглазая, большеротая, с неправильными чертами лица, нескладная, костлявая, очень наивная... Наверное, именно поэтому ему хотелось отдать за неё всё, что он имел, саму жизнь. Раньше Элари не знал, что способен на такой подъем чувств.

Он боялся их неистового напора, боялся не только за свою свободу, но