Едва не уснула, слушая выступающих. Скрипачи, флейтисты, баянисты. Жуть. Оживилась, когда увидела знакомое лицо за тяжелой шторой сцены. Ищет глазами, ждёт. Он ведь не знает, что я здесь.

— Барковский Даниил, студент второго курса. Бах — «Прелюдия и фуга» до минор.

Звездной вальяжной походкой знакомая фигура пересекла сцену и заняла место у фортепьяно. Одет он строго, в концертный костюм, а дреды стянуты резинкой. Диссонанс в образе, но всё равно хорош, чертёнок.

Ах, вот ты какой. Даниил, значит? Барковский. Довольно хмыкнула. Найк его точно задушит, когда узнает, что он пригласил меня на концерт. Парень хранит секрет своей личности за семью печатями. Вот так прокол.

Даня играл вдохновенно и эмоционально. Тонкие пальцы быстро порхали по клавишам. Парень выпрямил спину и двигал в такт головой. В музыке было столько страсти, что аж сердце невольно замирало. Сжала пальцами глиняный горшок. Душа собралась в комок. По коже забегали мурашки. Боже, как он играл! Должно быть, он продал душу дьяволу за свой талант. В зале было тихо. Мне казалось, я даже слышу сбивающееся дыхание парня.

Испытала состояние легкой эйфории. Давно со мной не случалось подобного. Сидела с глупой улыбкой на лице и полным дурманом в голове. Я не музыкальный фанат, но Даниил очень приятно удивил.

Я топталась у входа в училище, нервно теребя цветок, как первоклассница. Когда увидела, как парень выходит из здания — бросилась к нему на шею и крепко обняла.

— Ты такой молодец! Так здорово играл.

— Тебе понравилось? — лукаво улыбнулся. — Я, если хочешь знать, лучший студент в группе. Да и на потоке, пожалуй. Вообще им повезло, что здесь учусь. Моё место в Гнесинке.

— Молодец, хороший размах.

Сунула горшок ему в руки.

— Спасибо, — расцвел, заулыбался и часто захлопал ресницами. — Поставлю его у кровати.

— На это я не рассчитывала. Но надеялась, что будешь за ним приглядывать.

Прижал горшок к себе одной рукой, другой сгреб меня в охапку.

— Я гений, да?

Проснулся маленький хвастунишка. Вон как мордашка довольно лоснится.

— Ты рядом, Барковский.

Насупился, напрягся весь.

— Я один большой косяк. Ты Найку не говори, ладно? Сожрет же. Или, чего хуже, заставит опять тащиться с ним в другой конец города, или и того хуже. А я только привык к нашему стрёмному району.

— Не вижу никакой проблемы, Даня. Ну, знаю я твою фамилию, и что? Кому-то нужно доверять. Нельзя прятаться ото всех, иначе разовьется паранойя.

— А я знаю одного такого, — он весело засмеялся и расслабил руки, позволяя мне отодвинуться. — Только давай сегодня будем говорить обо мне. Будто я один-единственный, и нет больше никого. Иногда я чувствую себя его частью: ногой или рукой. А хочу хотя бы день побыть полноценным человеком.

— Идём, человек, — подтолкнула парня к автомобилю, который был припаркован у здания училища. — Отпразднуем твой триумф.

Алексей отпросился съездить на УЗИ с Маринкой, а я, не будь дурой, потребовала ключи от машины. Пусть едут на машине подруги. Теперь я снова чувствую себя полноценным человеком.

Мы заехали в супермаркет и купили целое ведерко мороженого. Дэн кинул в тележку сладкую воду и много попкорна. Он вертелся на одной ноге, я всё время теряла его из вида. Попросил купить ему хороший кофе. Надоело ему «пойло», которое берет Найк. Да что там кофе, я бы весь супермаркет скупила, только бы он улыбался. Взяла торт, вино и сыр. Накупила фруктов.

По дороге слушала его болтовню. Дэна было очень много, он был чрезмерно возбужден. Парень заполнял собой всё пространство. Шутил, сам смеялся над своими приколами. Забавный.

— Ты уверен, что твой брат отсутствует? — я переступила порог знакомой квартиры и нерешительно топталась в прихожей.

— Да! У него сегодня смена в салоне, а потом они должны петь в каком-то клубе.

Скинула туфли и наконец-то ощутила ровную поверхность под ногами. Это катарсис, мышцы тянуло, я даже охнула из-за легкой судороги. Пожалуй, переборщила с высотой каблука.

— Я чайник поставлю, — Дэн метнулся на кухню. — Ты проходи в комнату, а я пока немного здесь приберусь. Не было у меня времени хозяйничать с утра.

Половица под ногами скрипнула. Я вошла в помещение, которое служило ребятам гостиной, спальней и иногда столовой, судя по чашкам на столе. Парень примчался через минуту и судорожно начал собирать вещи, оставленные на диване. Сгребал в охапку и заталкивал их в объемный комод. Хозяюшка.

— Ого, стихи, — я склонилась над исписанными листами, письменный стол был буквально завален многочисленными бумажками.

— Это Найк пишет, — парень размышлял над тем, можно ли мне там находиться, но потом его привлек свист чайника. — Ты, главное, не трогай там ничего. Он не любит, когда его вещи без спроса трогают.

— Переживет, — шепнула тихо.

Найк писал довольно неплохо. Я, конечно, не специалист и в поэзии не разбираюсь, но смысл между строк просматривался. Он писал о жизни и судьбе, о том, что каждый сам себе хозяин.

Один из листов лежал под кипой исписанной бумаги. По краю поняла, что это рисунок. Мы ещё и рисуем? Убедившись, что Дэн вовсю гремит посудой, потянула за край листика и вытянула его. Это был портрет. На меня смотрела девушка с огромными, как у лани, глазами. Лицо её украшено пирсингом, на шее виден витиеватый рисунок татуировки. Волосы собраны наверх и виски выбриты. В целом, я бы улыбнулась этому портрету, если бы не одно «но». Девушка присвоила моё лицо. Мои черты.

— Ты кофе будешь? — громкий голос Дэна заставил меня вздрогнуть.

Не знаю, сколько времени я находилась в полнейшем ступоре и разглядывала рисунок. «Не ненавидит» — пронеслось в голове, и ладошки вспотели. Сердце застучало громче, и в горле пересохло.

— Буду. И торт режь. Сегодня можно нарушить диету.

Сложила рисунок вчетверо и отправила его в сумку. Потом разберусь со своими чувствами по этому поводу.

Мы весело болтали на кухне. Иногда я теряла нить разговора и поглядывала в сторону подоконника, на котором недавно сидел Найк. Всё-таки не думать о находке было сложно.

— Играть просто. Главное, по нужным клавишам в нужный момент попадать и всё.

Дэн лопал конфеты с большим удовольствием и принюхивался к кофе. Бедный ребенок, был лишен элементарных вещей.

— Ты играл великолепно. Честно слово, я теперь твой большой фанат.

— Да, — выдохнул, ссутулился. — Талант есть, только толку от него в такой дыре? Найк думает, что мы сейчас привыкнем к публике, будем ходить по