метров от дороги лишь невысокий горный скалистый островок. На старинной карте он никак не был отмечен. Горная гряда как-то сиротливо смотрелась на пустынной местности, кое-где покрытой чахлой растительностью. Предположить, что здесь может находиться старинная лаборатория, в которой получали золото, было невозможно. Но Чен решил раскопать здесь все до сантиметра, но добраться до того места, на которое указывали пунктиры на фреске. Он готов был копать хоть голыми руками или уморить здесь сотню землекопов, но добраться до этой потаенной лаборатории.

Клара уже никак не могла противостоять Чену – сейчас всем заправлял он, ей же досталась роль ассистентки. После того как они забрали карту у служащего музея, он практически не выпускал ее из рук. У Клары сильно заныла нога в месте ушиба, но говорить Чену об этом она не стала. Когда они нашли вход в пещеру и стали пробираться внутрь по узкому лазу, Клара почувствовала сильный озноб, но молча переносила холод и боль в ноге. Конечно, предвкушение того, что сейчас вот-вот и они найдут нечто такое, что полностью изменит их жизнь, добавляло адреналин в кровь, но от холода и сырости не спасало. Она проклинала себя за то, что не надела теплый свитер, хотя ведь знала, как холодно бывает в пещерах. Удивительно, но собираясь в дорогу, они с Ченом совершенно не подумали о том, чтобы взять с собой какой-нибудь провизии. Даже шоколадку не удосужились прихватить. «Дилетанты, – подумала Клара, – мы просто похожи на школьников, а не на ученых. Ладно, Чен, он, как не крути, фанатик, а я-то о чем думала?» Клара ругала себя последними словами, пробираясь по лазу, ощущая кожей живота холод горной породы. Вдруг Чен, оторвавшийся от нее на пару метров, затих.

– Клара, ты слышишь? – спросил он у нее шепотом.

– Что я должно услышать? Мы же здесь одни.

– Я в этом уже не уверен.

Он замолчал и сел посередине прохода. Клара тоже прислушалась. Впереди действительно послышалось какое-то едва заметное шуршание. Клара шепотом спросила:

– Может быть, землеройка?

Чен отрицательно покачал головой и поднес палец ко рту, призывая замолчать. Клара вновь прислушалась и теперь уже вполне отчетливо услышала более четкие шорохи, раздававшиеся откуда-то из самой глубины пещеры. Ей стала страшно. Да что там страшно – жутко. Путь назад не близкий – они ведь пробираются по лазу уже больше часа, если нечто шуршащее из глубины вдруг нападет на них, им несдобровать. Клара подползла к Чену и прижалась всем телом – ее бил озноб и к тому же трясло от страха. Чен крепко сжал ее руку и шепнул:

– Не бойся, я тебя в обиду не дам.

Сказал так уверено, что Клара поверила ему и ей сразу стала теплее. Непонятное шуршание тем временем слышалось все четче и уже стало понятно, что навстречу им движется нечто. Или некто.

Захлопнув дверь полицейского участка, Гюнтер облегченно вздохнул. Ему с трудом удалось убедить сначала своих коллег, а затем уже и полицейских в том, что с Кларой все в порядке. Хотя сам он до конца не верил, что с ней может быть все в порядке, пока рядом с ней находится этот странный человек. Гюнтеру очень не нравился Чен, но Клара так привязалась к нему, что разлучить «сладкую парочку» не удалось ни ему, ни даже такому специалисту по решению любых проблем, как Миша Порецкий. Кстати, именно фотографии Клары, сделанные Мишей, помогли Гюнтеру убедить коллег, что с ней все в порядке. С трудом ему удалось успокоить своих сыновей и бывшую жену, которая тоже раньше частенько обвиняла Клару и называла ее ходячей проблемой. Но что поделаешь, такой уж она родилась, Клара Кейдер.

Теперь Гюнтеру предстояло заняться своей личной жизнью. По возвращении из Китая в их отношениях с Мариной наступила черная полоса. Он прекрасно понимал, что виной всему стала именно эта поездка. Мало того, что он оставил беременную Марину, хотя обещал быть все лето с ней, заставил ее волноваться, когда пропал на несколько дней в горах, так еще сразу по возвращении в Петербург тут же вынужден был уехать в Германию. Марина, конечно, не кисейная барышня, но и ее терпению пришел конец. Гюнтер усмехнулся, вспомнив, что два года назад ситуация была диаметрально противоположная – когда Марина пропала в алтайских горах. Однако от этого было не легче. Скорее, наоборот. Что это за семейная пара, когда пропадает то один, то другой?

Он уже в который раз собирался позвонить Марине, сказать, что с полицией объяснился и теперь собирается лететь в Россию, но все откладывал и откладывал этот звонок. Как будто боялся услышать что-то очень страшное. Так и случилось. Когда добравшись до своей маленькой квартиры и рухнув на диван, Гюнтер протянул руку за телефоном, чтобы позвонить Марине, она сама опередила его.

– Привет, дорогая, я только подумал о тебе и ты звонишь. Как ты себя чувствуешь?

– Никак… Я потеряла ребенка.

В трубке послышались короткие гудки. Гюнтер не сразу осознал смысл услышанного, но по охрипшему, какому-то незнакомому голосу Марины он понял, что случилось страшное. Руки предательски задрожали, пальцы с трудом попадали по кнопкам на телефоне. Марина долго не отвечала, видимо собираясь с силами для серьезного разговора. Когда, наконец, она взяла трубку, Гюнтер только что и смог, так это спросить:

– Что случилось?

– У меня случился выкидыш. Мне плохо, я никого не хочу видеть и слышать. Особенно тебя. Дай мне время.

– Я сегодня же вылетаю, первым рейсом.

– Не надо.

Гюнтер положил трубку и тут же набрал номер Порецкого. Он