— Всего лишь порошок с дурманящими травами, — пожал плечами демон и отбросил горшок и крышку в разные стороны. — Без колдовства он вызовет лишь одурь, которая перейдёт в головную боль, а та исчезнет без следа. Но колдовство сделает его смертельным ядом, который не отравит, нет, но заставит умереть по собственной воле. Ведь это так грустно — жить.

Он двинулся с места и пошёл вокруг неё, и Женевьева увидела, как топорщится сзади подол его одеяния, из-под которого торчат пушистые кончики хвостов. А демон уже приблизился к ней сзади и прошептал на ухо.

— Как грустно, Женевьева, что он никогда не любил тебя. Ты думала, что он спас тебя от костра, потому что влюбился, но ты привлекла его тем, что среди многих его женщин показалась ему особенной. Ты была ведьмой. И он забрал тебя с собой, как очередную игрушку. А ты, бедная малышка, решила, что тебе повезло не только спастись от смерти, но и встретить своего героя. Ведь Аделард был так статен, так красив. Его смоляные локоны отливали бронзой, а гордый профиль напоминал горного орла. Его глаза ясные, как пламя в ночи, и тёмные, как мрак загадочных пещер, смотрели на тебя с такой страстью. Но так недолго. Ты не смогла привязать его к себе, Женевьева. Он вскоре понял, что ведьмы мало отличаются от других женщин. И ты наскучила ему. Он предпочёл тебе дочь угольщика, выросшую в землянке за глухой падью. Он привёз эту девчонку в свой замок и одел её в шелка и бархат. А тебя он просто подарил своему другу-калеке, как утешение в его несчастье, как награду за службу. Как печально, Женевьева. Ты помнишь её смех, когда она бежала по дорожкам сада, и красная лента струилась по ветру в её волосах, а он ловил её, как птичку, чтоб заключить в свои объятия…

— Хватит! — крикнула она.

— Я не закончил, Женевьева, — звучал где-то в глубине её души вкрадчивый голос. — Мне жаль тебя, ведь в твоей жизни не было больше любви и удачи. Даже сына, единственного сына Теодора ему родила Жанна, а не ты. С ней он прощался, уезжая на войну, о ней он думал в походе и, как знать, может, он и умер с её именем на устах. И пусть тебе удалось покончить с соперницей, что изменилось, Женевьева? Он умер, так и не вспомнив о тебе. Теодора — последнюю частицу твоего возлюбленного забрал к себе маркиз де Лианкур, и вырастил из него слугу. А ты осталась жить в этом заброшенном замке с мужем-калекой, как проклятая и изгнанная от двора фаворитка, которая так и не стала королевой. И вся твоя обида, твоя злость, они как яд пропитывали твою душу, мешая жить и дышать, отравляя твоё существование, наполняя его болью, которую можно было унять, только убивая других, тех, кто оказался счастливее тебя. Но это помогало лишь ненадолго, и ты снова погружалась в океан отчаяния, ища новую жертву и понимая, что всё бесполезно. Так зачем так жить? Зачем и дальше мучиться, если из этого нет исхода? Может, лучше просто умереть, примерив на себя саван тех, кого ты свела в могилу своим колдовством? Подумай об этом, Женевьева.

— Ты лжёшь! — мотнула головой она и отстранилась. — Ты всё придумал, чтоб заморочить мне голову. Потому что Аделард не покидал меня. Он любит меня, и я стану графиней де Лорм очень скоро.

— Правда? — кумихо с любопытством посмотрел на неё, наклонив голову на бок. — Расскажи мне.

— Аделард не погиб на войне! — крикнула она. — Он попал в плен и выжил. Он бежал и спрятался здесь, и только я знала об этом! Он вернулся ко мне и клялся, что любит только меня, он даже не вспомнил о той замарашке! Он был со мной все эти годы, и не она, а я родила ему сына. Да, мой Стефан — сын Аделарда и наследник Лорма! А другого сына нет. Ты не знал? — она рассмеялась, хотя по его лицу текли слёзы. — Теодор — это и есть Аделард! Он скрывается под маской своего сына! Он приехал сюда, чтоб снова потребовать своё! Только он имеет право на титул графа и эти земли! Но ему трудно доказать своё право и потому я взялась помочь ему! Я избавлю его от самозваного кузена и он снова станет Аделардом графом де Лормом! И он женится на мне и провозгласит Стефана своим наследником!

— Так Стефан — сын графа де Лорма? — уточнил кумихо. — Ты поэтому убила ту горничную, что пыталась соблазнить его?

— Ах, эта девчонка не стоит даже упоминания! Она посмела прикоснуться к моему сыну, будущему маркизу де Лианкуру! Она… Она такая же ошибка, как все эти девицы, которые крутились возле Аделарда, и её постигла та же участь! О, он слишком красив, и его божественная стать привлекают этих испорченных охотниц за деньгами! А он слишком снисходителен и горяч! Мне приходилось следить за тем, чтоб они не отвлекали его, вернее, не завлекали в свои сети. Я убила их? Что ж, я действительно убила их, это верно! Это совсем не трудно: набрать и насушить трав, истолочь их в порошок и смешать в нужных пропорциях. А потом посыпать невинный цветок этой отравой и через него навести их на мысли о самоубийстве. Так что нет! Я никого не убивала! Они сами убили себя!

— Я понял, — улыбнулся кумихо. — И мне нравится ход твоих мыслей. Я возьму это на вооружение при случае. А теперь расскажи мне, как ты пыталась извести барона де Сегюра, присвоившего титул и землю графа де Лорма. На него ведь не действует то заклятие, верно?

— И что? — усмехнулась она. — Сразу видно, что он авантюрист, ему нравятся рискованные затеи. Бедняга Леандр убеждал его, что за стенами замка опасно, но я знала, что рано или поздно он не усидит в четырёх стенах. Правда, сперва я действовала по старинке и просто наняла разбойников. Достаточно было одного лучника, но мне казалось, что смерть от ножей будет выглядеть естественней. Ничего не вышло. Эти мерзавцы сбежали, прихватив пятьдесят золотых марок. Мне пришлось вызывать чудовище. Ты знаешь, как это было опасно? Я до жути перепугалась, а когда услышала за стенами, там за рекой в лесу его рёв! У меня душа ушла в пятки! Но я набралась отваги и вышла к нему. И он подчинился мне, как щенок!