— Проклятье, нет! — стону, сжимая до хруста подзорную трубу. Я её сейчас сломаю.

Взгляды всех обращены на небо, куда взмывают два дракона, красный и чёрный. Набирают высоту, разворачиваются, планируют, всматриваясь друг в друга, а потом несутся друг на друга, сходясь в яростной схватке. Смертельный поединок начался.

— Так-так, рыбонька, вот ты где! Прячешься в любовном гнёздышке? — раздаётся у меня за спиной.

По спине бежит холодок, потому что я узнаю этот голос. Отнимаю от лица подзорную трубу. Очень медленно разворачиваюсь.

Дверь в спальню распахнута настежь. В дверном проёме, призывно изогнувшись, застыла Крижария. На ней тёмно-зелёное обтягивающее платье с глубоким вырезом, расходящееся книзу. Её хищные ярко-красные губы растянуты в плотоядной улыбке, цепкий взгляд направлен на меня.

Быстро смотрю в окно. Весь выступ перед замком заставлен стражей. Райгон позаботился об охране, вот только…

— Разве они могли не пустить перепуганную мачеху к её любимой падчерице? Ведь ты мне как дочка, и им так и сказала. И они поверили, представляешь, какие душки?

Я пытаюсь высунуться в окно и позвать на помощь, но Крижария мгновенно оказывается рядом. Хватает меня за руку, грубо отталкивает прочь и захлопывает единственное окно, повернув задвижку.

Я вжимаюсь спиной в стену в углу. Смотрю с тоской на запертую входную дверь. Крижария прослеживает мой взгляд. Качает головой.

— Не надо шуметь, рыбонька, — шипит она. — Я к тебе по делу, но для начала…

Медленно покачивая бёдрами, Крижария плывёт к комоду у стены, на котором со вчерашнего вечера осталась откупоренная бутылка вина и бокалы. Ничуть не смущаясь, жена Мирантора принимается хозяйничать и наполнять бокалы плотной бордовой жидкостью, заслоняя происходящее спиной.

— Для начала, — удерживая в руках два полных бокала, она идёт ко мне, сладко улыбаясь. — Выпьем за твою свадьбу, рыбонька, и забудем все старые обиды. Я предлагаю нам начать всё с чистого листа. И даже замолвлю словечко перед Императором за вас с генералом Роквудом. А ведь Мирантор прислушивается ко мне, ты знаешь это. Ну, и как тебе моё предложение? Идёт?

Она протягивает мне один из бокалов. Я смотрю сначала на бокал, затем на Крижарию. Кручу пальцем у виска:

— Совсем умом тронулась? Думаешь, нашла дуру? Ничего я с тобой пить не буду!

Улыбка медленно сползает с лица Крижарии. Вижу, как вена у неё на лбу наливается синим, и начинает пульсировать. Злится.

— Фи, как грубо, рыбонька, — роняет она. — Жаль, а твоя мать была посговорчивее.

Заставляю себя дышать спокойно и ровно. Не вестись на провокацию, сохранять холодный рассудок. Не сводить глаз с чёрной драконицы, следить за каждым её шагом, каждым движением.

Крижария возвращается к столику, ставит бокалы.

За окном раздаётся короткий звук горна. Небо пронзает столп огненного пламени. Совсем близко. Бросаюсь к окну. Что там стряслось? Что?

Два дракона разлетаются в разные стороны, чтобы взять разгон и снова несутся друг на друга. Сходятся в смертельной схватке. Вздрагиваю, кусаю ногти, когда вижу брызги алой крови, распоровшие лазурное небо.

Чья это кровь? Драконий Бог, пожалуйста, пусть только не Райгона! Пусть он выживет. Пожалуйста, умоляю!

— Без шансов, рыбонька. Вам обоим конец! — слышу за спиной шелестящий шёпот.

— Что? — шиплю раздражённо, даже не поворачивая головы. Прищуриваюсь, напрягаю глаза, с замирающим сердцем смотрю в небо, пытаясь рассмотреть, понять…

А в следующий миг дыхание перехватывает от грубого захвата со спины под горло. Крижария сжимает мне шею. Хриплю, хватая ртом воздух, слышу её злое шипение на ухо.

— Не представляешь, как ты упростила нам задачу, рыбонька.

Она тащит меня назад. Воздуха нет. Пытаюсь царапать её руку, но бесполезно: я в перчатках, и я слабее сейчас, потому что драконица внутри снова задавлена рабскими браслетами.

А с драконицей Крижарии полный порядок. Силы не равны. И в тот самый момент, когда я думаю, что всё — конец, кровать вдруг подлетает к затылку, а в лёгкие снова льётся воздух.

Правда, недолго. Крижария взбирается на меня сверху, седлает, заламывает мои руки за голову.

Её лицо искажено звериной злобой. Чёрные глаза сверкают, волосы растрепались и облепили грудь и лицо тонкой чёрной паутиной. На покрасневшем лице вздулись вены.

— Хочешь, расскажу, как всё будет? — шипит она, вдавливая меня своими бёдрами в кровать.

Пытаюсь брыкаться, но куда там — не сбросить, а силы быстро заканчиваются. Одной рукой она удерживает мои руки за головой, а второй сдавливает горло.

Её лицо приближается и выглядит безумным.

— Твой генерал сейчас сдохнет. Да, да, поверь, так и будет. После этого Крижер поднимется сюда, чтобы консумировать ваш с ним брак. А потом молодая жена умрёт. Причина? Неизвестна. Но скажут, что отравили. Кто? Генерал Роквуд, который её и похитил. Больше некому. А после этого Крижер предъявит права на трон.

— Что за бред ты несёшь? — хриплю я, пытаясь отцепить её руку от своего горла.

— Ну, почему же бред, рыбонька? Других-то наследников нет!

— Отец…

— Он не вечен, в его возрасте сердце частенько подводит, раз, и всё! Дорогу молодым. Я устала быть на вторых ролях, кроме того, Крижер хорош в постели, не то, что наш с тобой старый дурак.

Смотрю на её довольное лицо, и поверить не могу:

— Ты с ним задно! Это измена!

— Это жизнь, рыбонька. Моя. А твоя заканчивается.

Моё горло свободно, а в правой руке Крижарии мелькает стеклянный бутылёк.

— Одной капельки достаточно, чтобы не очень быстро. Я проверяла. Твоя мать даже успела долететь куда-то. Ну-ка, будь умницей, открой ротик. Ну же!

Драконица Крижарии с ней, и она сильнее меня, но и я не собираюсь легко сдаваться. Сжимаю губы плотно-плотно, а когда она пытается их разжать, прокусываю ей палец.

— Мерзавка!

Крижария пыхтит, краснеет, злится и меняет положение. Давит коленом мне на грудь, но отпускает мои руки. Одной рукой пытается разжать мне рот, а второй держит стеклянный бутылёк с ядом акариса — тем самым, которым отравила мою мать, теперь в этом можно не сомневаться.

Давление на грудь усиливается. Я пытаюсь сбросить её, приподняться, отползти — тщетно, но и у Крижарии взять верх не получается. Тогда она идёт на хитрость. Зажимает мне нос, вынуждая открыть рот, чтобы вдохнуть.

Пытаясь отбиться от неё, беспорядочно машу руками. Что угодно, только бы помешать ей, сбросить её, ударить её по рукам, по её проклятой склянке.

Всё это кажется бесполезным, мышиной вознёй, и ровно за мгновение до того, чтобы сдаться и сделать свой смертельный вдох ртом, я вдруг слышу звон и характерный хруст стекла, а следом ругательства