– Лешенька! – окликнул Аркадий Борисович. Опухшее от слез лицо худрука странно сияло.

«От стресса с катушек слетел», – успел подумать Леха и напрягся.

Худрук приблизился и снова ласково позвал:

– Лешенька, а ты не мог бы… В этого вот, – кивнул на Железяку, – Шекспира загрузить? И Станиславского! И Мейерхольда ещё!

– Зачем? – Леха на всякий случай отстранился и покрепче перехватил чемоданчик с инструментами.

– Зачем? – улыбаясь повторил худрук. – Я вот что подумал, Лешенька: если Железяка сыграет вместо Вити – это же будет фурор! Представляешь, первый андроид-уборщик-актер! Он же самообучаемый, так? Никто до нас настолько машины не переквалифицировал! А у тебя-то, Лешенька, и руки, и головушка – золотые!

Леха нахмурился.

– Это самая древняя модель. Он, конечно, самообучаемый, но очень туго. Загрузить-то я могу, он двигаться будет как скажете. Но нужно будет его каждому действию учить, каждому движению, довольно долго, пока он обучится.

– Так это даже лучше! Для рекламы! Лиха беда начало, Лешенька! А уж научить-то я могу, это же моя работа!

* * *

Сидя в зрительном зале, Леха наблюдал потуги худрука.

– Три дня до премьеры, репетируем сразу всё! От и до! – вещал он труппе. – Сегодня у вас двойная задача: каждый смотрит на себя и на Железяку. Сразу помогайте ему с действиями, чтобы он все изобразил как надо. Алексей установил ему нужное ПО, он будет повторять за вами в точности.

– В смысле «в точности»? У него даже лица нет! – спросила девушка в костюме пажа.

– Ну и что?! – рассердился Худрук. – На экране все эмоции как надо отображаются, чего тебе ещё надо? Железяка, покажи печаль!

– А какая сверхзадача у моей печальной роли? – поинтересовался андроид.

Актеры округлили глаза, кто-то уважительно закивал. Худрук растерялся на секунду, потом спохватился:

– Эээ! Вот видите, какая подготовка! Всё как Константин Сергеевич завещал. Всё! Все по местам, начали!

Актеры убежали за кулисы. Железяка остался стоять на сцене, ровный, как палка, блестящий железным телом в свете софитов.

Худрук осмотрел андроида.

– Лиля! Давай-ка для начала перевоплотим нашего героя!

Костюмерша выглянула из-за кулис, кивнула.

– За мной! – скомандовала. Робот пошагал следом. Над сценой повисли облачка пыли, взвившиеся из старых досок от тяжёлой поступи Железяки.

* * *

– Да вот сюда иди, железная ты башка! Так, на счёт раз! Раз-два-три-четыре! Встал! Как вкопанный встал, я тебе говорю. Вот так, теперь падаем на колени, так, пьем яд, так. Падаем навзничь!

От лязга рухнувшего металла все вздрогнули, но это показалось даже к месту.

– Молодец, – завопил Аркадий Борисович. – Молодец! Эх!

Актёры вяло аплодировали, Леха аплодировал, худрук сиял.

– Ты теперь не Железяка, ты актёр! Нарекаю тебя Женей… – патетично произнёс Аркадий Борисович, по-отечески положив руку на плечо андроида. Железяка улыбался.

– Так и объявим! Первый в мире уборщик-актер Женя Железякин! А? Звучит!

* * *

– Добрый вечер, дамы и господа! Спасибо, что вы пришли даже зная, что Виктор Андреевич заболел и не будет участвовать в спектакле. Но уверяю, вы не будете разочарованы. Сегодня вы участники исторического события, ведь в нашем спектакле впервые в мире играет робот Женя Железякин. Фото и видео разрешены. Пожалуйста, отмечайте наш театр и ставьте хештеги #роботуборщикактер и #ЖеняЖелезякин.

Аркадий Борисович поклонился и под перешептывания, вызывающие у него зуд, ушёл за кулисы.

– Ну, с Богом! – прошептал под нос.

Грянула музыка. Потный от волнения худрук жадно следил за происходящим.

– Раз-два-три-четыре, поворот… Ииии, поклон, раз-два-раз-два-два, голова падает, раз-раз, и-и-и, молодец! Р-раз! Поклон!

Раздались оглушительные аплодисменты, Аркадий Борисович вздрогнул, побледнел.

– Исторический момент, – прошептал дрожащими губами и вышел к залу.

* * *

Первый спектакль, сыгранный Женей, прогремел по всей стране. Билеты на следующий месяц были распроданы за сутки. Худрук ликовал и готовил две новых постановки.

Женя учился: выполнял всё, что велели, спрашивал про задачи и сверхзадачи, наблюдал за другими актёрами, пытался копировать чужие роли, повторять за актёрами. Даже вне сцены он старался держаться как персонаж. Поговаривали, это потому, что своей личности у него не было.

Актеры роптали, у Жени периодически кто-то вырывал провода со спины, ставил ловушки, стараясь сломать аппарат. Боялись замещения, а худрук старался не замечать. Только чаще вызывал Леху.

Корреспонденты не уставали звонить с новыми предложениями интервью, коллеги просили поделиться опытом. Время шло.

На репетициях Женя никогда не ошибался, зато указывал на ошибки коллег, спектакли отыгрывал блестяще и даже, как заметил Леха, постепенно стал играть не зазубренно одинаково, но с добавлением изюминок, отличительных черт. Из всех программ актёрского мастерства, которые загрузил техник, Женя предпочитал Станиславского, как будто мог переживать то, что играет.

* * *

– Он учится! – сообщил Леха Аркадию Борисовичу, когда сопоставил достаточный объем данных.

– Лешенька, а что если «Похороните меня за плинтусом» поставить? – худрук где-то витал и не слушал техника.

– Ну… – равнодушно пожал плечами техник. – Я-то тут при чем?

– Нет, лучше «Призрак оперы»!

Леха закатил глаза.

– В другой раз зайду…

Дверь отворилась, и в кабинет вплыл Виктор.

– Аркаша, привет! Я вернулся!

– Витя! – ахнул худрук. – Вернулся!..

Виктор распахнул объятия, а худрук только тупо моргал. Момент затягивался, Леха тихонько пятился. Наконец Аркадий Борисович вскочил и порывисто, коротко обнял звезду.

– Ну, что ставить будем? – сияя, уточнил Виктор.

– Ммм, – тупо промычал худрук.

В дверь постучали. Заглянула Лиля:

– Витя! – ахнула и отвернулась за дверь, – я же говорю, что его видела! Ну!

Послышалась возня, в щель открытой двери протиснулось сразу несколько голов.

– Значит, Железяку отправляем на покой? – с надеждой спросили из-за двери.

* * *

– Так, товарищи, постойте. Никого мы пока на покой не отправляем. Сперва попробуем использовать сразу оба наших козыря, обе наши звёздочки! – Аркадий Борисович собрал всех в зале и решил сразу прекратить пересуды. – Впереди у нас напряжённые репетиции, предстоит большой проект! Пусть сцена решит, кто достоин остаться.

– Погодите, так отправляем или не отправляем? Что должна сцена решить?

– Не отправляем! – рявкнул худрук. – Пока… – добавил тише. – Пока посмотрим, что имеем.

Сразу перешли к репетиции. Аркадий Борисович раздал актерам новый материал, успокоил, начали читать.

– Тут надо больше экспрессии, – сказал Женя Виктору при втором прочтении. – А выходить на монолог стоило тише.

– Спасибо, – любезно ответила звезда, но лицо его натянулось, как маска.

Экран счастливо улыбнулся в ответ.

– Попробуйте здесь пританцовывать, – посоветовал андроид мадам Алёне, обрадовавшись, что может советовать.

– Да? – саркастично выгнула бровь та.

– Я считаю, в этой пьесе хорошо было бы играть на мажорной ноте, – добил андроид.

Актёры переглянулись и встали все разом.

– Аркадий Борисович, можно Вас? – спросила