Мое общение с Фарли продолжилось осенью 1971 года, когда я был в числе лиц, сопровождавших А. Н. Косыгина, председателя Совета министров СССР, во время его официального визита в Канаду — в ответ на визит в Советский Союз годом ранее премьера Пьера Трюдо

Мы с Фарли не прекращали переписку, и я сообщил ему о своем желании повидаться с ним во время пребывания Косыгина в Торонто.

Мы оба были очень рады встрече и возникшей возможности проговорить целый вечер по душам. Я рассказывал о нашей московской жизни и о визите Трюдо, которого я сопровождал в ходе его длительной поездки по стране по необычному «кольцу»: Москва, Киев, Ташкент, Самарканд и затем сразу — Норильск, Мурманск, Ленинград. Трюдо пытливо знакомился с советским опытом освоения арктических районов, и Фарли радовался этому.

Интересовали его также мои впечатления о двадцатилетней Маргарет, на которой пятидесятилетний холостяк Трюдо тогда только что женился, и поездка в СССР пришлась на их «медовый месяц». Рассказал ему несколько забавных ситуаций.

Так, по завершении официальных церемоний и бесед в Ташкенте Трюдо перед вылетом в древний Самарканд, который он много лет мечтал посмотреть, попросил нас освободить его от протокола на тот неполный день, что мы там проведем. При этом он сказал, что, если не будет возражений, он и его юная супруга оденутся совсем неофициально и по-летнему (стоял конец мая, и температура доходила до 30 градусов по Цельсию): Самарканд они хотят посмотреть как туристы.

Наш протокол и замминистра, представлявший правительство в этой поездке, встретили такое пожелание гостя хмуро и после некоторых пререканий и переговоров с узбекским протоколом был вынесен вердикт: гость, это его право, оденется, как пожелает, но наши должны соблюдать принятый протокол, тем более что «власти Самарканда не одну неделю готовили город и людей к встрече высокой делегации, и такие изменения они просто не поймут». Говорили еще о традиционном русском и восточном гостеприимстве...

На следующее утро мы прилетели в Самарканд, где у трапа самолета выстроилась под жаркими лучами солнца шеренга официальных лиц во всем черном, в растерянности искавших взглядами, где же высокие иностранные гости. А навстречу им спускалась по трапу улыбающаяся «курортная парочка»: спортивного вида мужчина в белых легких брюках и пестрой рубашке, с легким платком на шее и девушка в веселом сарафанчике, оба — в сандалиях на босу ногу. Далее следовали чопорные московские и ташкентские чиновники в строгих костюмах и при галстуках. Только Виктор Сухо-древ, переводивший Трюдо, и я осмелились быть без галстуков.

Не менее забавной была картина официального дневного обеда, который власти города дали в честь гостей. Мы сидели за большим столом в виде буквы «П», и я, будучи на одном из краев стола, с улыбкой наблюдал, как из-под скатерти выглядывала шеренга черных ботинок и туфель, а в центре — две пары босых ног в сандалиях.

К концу визита наш «железный протокол» дрогнул и в Ленинграде повел высоких гостей-молодоженов в ресторан с танцевальным залом, где они увлеченно танцевали. Даже был момент, как рассказывал Виктор Суходрев, когда Трюдо был, к большому своему удивлению, приглашен местной дамой на «белый танец». Такого обычая этот бывалый холостяк-канадец не знал.

Фарли с удовольствием слушал и, в свою очередь, рассказал о своем общении с четой Трюдо.

Летом того же 1970 года, когда Трюдо побывали в СССР, Фарли и Клэр арендовали небольшой необитаемый остров в заливе Святого Лаврентия недалеко от Монреаля и там при непременном участии Альберта наслаждались уединением, дикой природой и плаванием втроем: Альберт был особенно охоч до воды. Одним жарким днем над островом зависает вертолет, и из него выпрыгивают полураздетые Пьер и Маргарет Трюдо и заявляют, что, узнав случайно об уединенной островной жизни Моуэтов, решили навестить их на несколько часов.

Все вместе много плавали и ныряли, поражаясь, как глубоко ныряет «прирожденный ныряльщик» Альберт, охотясь за рыбой. Маргарет, по словам Фарли, буквально влюбилась в Альберта, и сказала, что будет очень рада получить щенка. Тем более что она ждала своего первого ребенка и хотела воспитывать его в общении с природой.

Альберт и Виктория не заставили супругу премьера долго ждать, и менее года спустя Фарли подарил Маргарет обещанного щенка. С гордостью Фарли говорил, что теперь она и сына нянчит, и все время нянчится со щенком. Но вот незадача, пожаловался мой друг, — Маргарет назвала щенка Фарли, и он не знает, радоваться этому или плакать. Я сказал:« Радуйся и в мыслях представляй на коленях у Маргарет не щенка, а себя». Он оценил мой совет.

Далее он сказал, что нуждается в моем содействии. Точно такого же щенка из того же приплода Фарли хотел преподнести в подарок Косыгину. Я заметил, пояснил он, что два премьера понравились друг другу, и хотел бы, чтобы щенки этой редкой и исключительно благородной породы радовали их и напоминали друг о друге.

Мне было кое-что известно об укладе жизни высших советских руководителей и о том, что наш премьер не увлекался собаками, как не увлекалась и сопровождавшая его в поездке дочь Людмила, с которой я был немного знаком с институтских времен. Поэтому большого энтузиазма не проявил, боясь, что такой прекрасный подарок не будет оценен должным образом.

Но Фарли был полон энтузиазма, при всех своих вызывающих выходках он оставался по сути сентиментальным человеком.

Я стал срочно через непосредственное окружение премьера «наводить мосты», однако не встречал понимания: программа вся расписана, премьер утомлен, а здесь какой-то местный писатель со щенком (не Хемингуэй же, пусть даже и похож на него!). Помогло мое необъяснимое влияние на посла Б. П. Мирошниченко, которого я буквально втолкнул наутро в номер уже собравшегося в дальнейший путь премьера, а за ним последовал сам вместе с Фарли, щенком и готовыми на все случаи пояснениями.

Косыгин был внимателен и великодушен, поблагодарил Фарли за подарок и, по моей подсказке, — за книгу о Сибири.

Далее Косыгин, по окончании канадского визита, проследовал на Кубу, также с официальным визитом. Один правительственный самолет с «ненужными» для кубинского визита лицами возвращался в Москву (в их числе был и я), и большую часть пути «сыночек Альберта» спал на моих коленях.

От Фарли я получил на листке бумаги памятку-рекомендацию, как воспитывать щенка. Главное — при любой погоде держать его на открытом воздухе и кормить один раз в день мясом и рыбой. Фарли сказал, что назвал его Ред Стар (Красная Звезда). Я возмутился и убедил его, что у нас