– Нет, нет, возьми все, для тебя и Елены, на всю неделю, – настаивает она.

Не заставляю ее меня упрашивать и запихиваю девяносто долларов в карман. Львица спускается.

Одним только своим присутствием сразу же накаляет обстановку.

– Я не могу найти документы на машину, – говорит она матери уставшим голосом.

Проглатываю блинчик, глядя на Чеви. Он смотрит на меня исподлобья. Подмигиваю ему. Он подпрыгивает и смотрит в тарелку, чтобы избежать моего взгляда.

Черт, он ужасно напуган.

Слышу, как львица переступает порог дома. Беру несколько блинчиков и догоняю ее. На улице чертовски холодно, натягиваю капюшон на голову и быстро иду к Елене. Она уже открывает дверь гаража и даже не смотрит на меня.

Когда мы садимся, я еще дожевываю блины. Она по-прежнему игнорирует меня. Включает зажигание.

По дороге в школу мы не говорим ни слова. Даже музыка не играет. Это жутко.

Я доел блинчики и теперь хочу пить. По дороге мы натыкаемся на пробки и парочку придурков за рулем, затем наконец она припарковалась на стоянке школы, нереально далеко от входа. Черт возьми, я не хочу идти…

Не дожидаясь меня, она выпрыгивает из тачки. Иду следом за ней и, прежде чем ее догоняю, вижу, как она идет к Софи. Черт, я и забыл про нее. Так как я решил не упускать свою львицу из виду, я упал им на хвост, и наблюдаю.

– О! Кто это у нас тут? Молчун Тиган! – иронизирует ее недалекая подружка.

Она бросается мне на шею и чмокает в каждую щеку. Отталкиваю ее, но слишком поздно – львица бросает на меня неодобрительный взгляд. Эх, черт! В последние дни она так на меня смотрит, что хоть сквозь землю провались.

– Значит, вы оба болели, – покачала головой Софи.

– Я да, а он просто прогуливал, – отмахнулась Елена.

Смотрю на нее, приподняв брови. В следующую секунду небольшая группа телочек, которых она считает подругами, поднимаются по ступенькам вместе с ней. Я за ними. Давай, парень, не упусти ее, ладно? Все просто: не спускай с нее глаз, и все будет хорошо.

* * *

Я больше не могу. Утомительные занятия и Елена, которая воротит от меня нос, испытывают мое терпение. Она продолжает меня игнорировать, но я все равно сижу рядом с ней на каждом уроке. Девушка сосредотачивается на каждом слове, которое вырывается изо рта всех этих утомляющих меня учителей. Я страдал фигней, дремал, не обращал внимания на происходящее, короче – скука смертная.

Львица, похоже, не так сильно страдает, как я. Вот и последнее занятие перед обедом. Отшвыриваю болвана, который хотел сесть рядом с ней, и опускаюсь на свой стул, во втором ряду, вытягивая ноги под столом. Места для меня слишком мало. Ставлю ноги по обе стороны от стула девушки, которая сидит передо мной. Елена прилежно все записывает. Учитель просит достать учебники, и она тут же хватает сумку, но роняет ее. Содержимое высыпается мне под ноги. Девушка передо мной тут же наклоняется все собрать, и, когда она выпрямляется, чтобы передать вещи львице, хитро подмигивает мне. Чувствую, как львица замирает, после выхватывает свой пакет из рук девушки и с силой кладет его на стол, а та, хихикая, отворачивается. Эта вертихвостка только еще больше разозлила меня…

У Елены появились резкие, неуклюжие жесты. Она бьет меня под коленом, заставляя согнуть ноги, а я беру книгу и едва уклоняюсь от летящей в меня ручки. Львица – стерва…

После звонка я жду ее у выхода. Она выходит из класса и идет по коридору. Нравится ей это или нет, но я здесь, рядом с ней. Смотрю на толпу напротив нее, и, когда она поворачивает в коридор справа, слышу:

– Толстуха Хиллз все съела!

Несколько человек кричат в толпе. Обшариваю взглядом все вокруг, но не вижу, кто это. Что за детские выходки? А говорят, что богатые детки более развиты… Как бы там ни было, я заберу свою львицу, и мы уберемся отсюда. Черт, где она?

– Толстуха Хиллз все съела!

Слышу за спиной смех. Выхожу в коридор и вижу, как она бежит к выходу. Ускоряюсь и очень скоро оказываюсь снаружи. Она обходит здание справа.

Бегу и останавливаюсь в нескольких метрах от львицы. Ее останавливает один из парней из бейсбольной команды. Он смотрит на нее с улыбкой, из-за которой мне хочется размозжить ему голову. Елена пытается обойти его, но он ей не дает. Тем хуже для него.

Подхожу к ним, когда он касается ее лица. Она отступает. Не успеваю дойти до них, как он смывается. Львица быстро разворачивается и пытается уйти. Она плачет. Этот ублюдок – труп.

Она пытается уклониться от меня, но я хватаю ее за руку. Не глядя на меня, она сопротивляется этому.

– Постой…

Слово само срывается с моих губ. Мне жутко больно от всего этого. Она замирает, опускает взгляд вниз и плачет. Я тяжело дышу и ослабляю хватку. Черт, она потирает руку, я причинил ей боль. Я этого совсем не хотел.

Беру ее за подбородок, чтобы она посмотрела на меня, но она отталкивает меня, так что мне приходится ее отпустить. Я снова причинил ей боль.

– Что… – начинаю я, затаив дыхание.

– Не твое дело, – отрезает она.

Я и так не могу ничего сказать, а она еще и обрывает меня, не удосужившись выслушать? Понимает ли она, какая это пытка для меня? Усилия, которые я прилагаю? Пытаюсь дышать, чтобы успокоиться, но не могу.

Захлопываю свой рот. Наступает полная тишина, но львица еще здесь. Ее дыхание сбивается, и слезы все еще текут. Вздыхаю и поглаживаю ее по голове. Она жестом отодвигает меня и смотрит на меня убийственным взглядом.

– ПОЧЕМУ ТЫ ПОВСЮДУ ЗА МНОЙ СЛЕДИШЬ?

Она толкает меня так сильно и так неожиданно, что я отступаю. Она кричит на меня? Я пытаюсь ей помочь, а она кричит на меня? Мое дыхание становится прерывистым, и я сжимаю кулаки, чтобы справиться с гневом, который поднимается во мне волной. Не отвечаю. Не прошло и секунды, как она снова толкает меня.

– Ты мне не нужен, понял? ТАК ЧТО УБИРАЙСЯ ОТСЮДА!

Я хотел ее толкнуть, но передумал. Чувак, ты сделаешь ей больно… Закрываю глаза и опускаю голову. Ладно, я тебе не нужен, Елена. Но ты мне нужна. Вот что я хотел бы прошептать ей, но ничего не смог сказать, как часто бывает, когда слишком взволнован. Все или ничего. Или я взрываюсь и кричу, не контролируя себя, или замираю в ступоре, и тогда мне нужно кого-то побить.

Открываю рот, затем снова закрываю его. Ничего, ни звука.

– УБИРАЙСЯ ОТСЮДА! – восклицает она снова.

После нового натиска, когда она вновь пытается вырваться, я отступаю, оставляя ее, плачущую, одну.

Мне трудно справиться с собой. Тяжесть встает в горле комом. Возвращаюсь в школу и иду к другому концу здания. Первого, кто косо на меня посмотрит, побью до крови.