– Я подумаю. Долго решался, а сейчас не знаю, что со всем этим делать.

Он звонил и долго разговаривал с Димкой. Вопросы задавал. Старший брат что-то ему рассказывал, но подробностей я так и не узнала. А ещё у Ильи после того вечера начал звонить телефон. Звонит – и тишина в ответ.

– Мам, это ты? – не выдержал он на третий или четвёртый день. Абонент так же молча отключился.

– Вот зараза! – ругается мой Илья. – Каждый раз либо с нового номера, либо номер не определяется. Что за игры? Ну, хочет поговорить, пусть бы говорила – я же отвечаю, никуда не деваюсь и не прячусь.

– Может, ей стыдно? – делаю я предположение. Илья дёргает головой и трёт смартфон в руках. Пусть бы уже позвонил. Встретились бы ещё раз и поговорили. Но он медлит. А я не могу его подталкивать. Кто бы думал, что мой Дракон, такой быстрый и решительный, которому море по колено, вдруг будет вот так артачиться и сомневаться, колебаться и… бояться, наверное.

Может, он бы решился в конце концов, но случилось то, что подтолкнуло заглохнувшую «машину» с места так, что та полетела вперёд на непредсказуемой скорости.

В тот день мы ходили в кино. А потом ещё зашли в клуб – кофе выпили, музыку послушали, потанцевали. Возвращались домой поздно, за полночь. Уставшие, весёлые, полные друг другом, предвкушающие продолжение. Вечер – прелюдия, а всё остальное, дома, – персональная оргия на двоих.

– Интересно, – каждый раз Илья кладёт ладонь на мой плоский живот, – там уже поселился маленький дракончик?

Он смущает меня до жарких волн. И я никак не могу привыкнуть к этому вопросу. Да и, наверное, не нужно: каждый раз это только наше таинство. Ритуал. Ожидание и азарт. Мне до мурашек приятны его прикосновения и нежность. Илья готов любить малыша. Осталось только за малым: поселиться ему во мне. Мы же так стараемся, не подведи нас, сынок!

Но той ночью нам не суждено было закрыться в обособленном мирке. Большой мир не терпит уединения. Ему нужно ворваться и смешать планы.

Она метнулась к нам, как только мы подошли к подъезду – тёмная фигурка в куртке с капюшоном, что не спасала от холода.

– П-привет, – процокотала она посиневшими губами. – Ты Илья, правда же?

– Правда, – всматривается Илья в лицо девочки. Подросток. Слишком много косметики. Два колечка в правой ноздре и в ушах кресты болтаются, словно она ограбила близлежащую церквушку. Вся в чёрном – косы ей за плечом не хватает, чтобы походить на смерть. Внешне – вполне подходит.

– Я Ирина. Ирка. Сестра твоя по матери.

Я вижу, как бледнеет Илья.

– Что-то случилось? С мамой что-то? – он хватает девочку за плечи.

– Да что с ней станется, – выворачивается она отчаянно и зло. – Я к тебе пришла. Впустите? – переводит взгляд на меня.

Я молча открываю дверь, и она первой залетает внутрь. Сколько она простояла на холоде? В курточке, что не греет? Без головного убора, в капюшоне, что продувается насквозь?

Девчонка приплясывает и трёт руки. Ногти у неё тоже чёрные.

В квартире она не раздевается. Прислоняется к стене и хохлится, как больная птица.

– На кухню пойдём, – вздыхаю я и подталкиваю её в нужном направлении. Ставлю чайник, искоса поглядываю на девочку, что сидит, скрестив ноги и зажав ладони между колен.

– Мать знает, что ты здесь? – спрашивает Илья. Сестра его фыркает пренебрежительно:

– Да ей не до меня. Спит небось в угаре. Буду я отчитываться!

– Сколько тебе? – морщит лоб мой Дракон, подсчитывая в уме Иркин возраст. Тринадцать? Не рано ли ты играешь в самостоятельность?

Она закатывает глаза и улыбается.

– Ну, вот. Я думала, ты будешь мне рад, а ты нравоучения читаешь. Ещё один. Что ж вы все такие скучные-то, а? Предсказуемые?

– Я адекватный, – возражает Илья. – И хотел бы знать, что заставило тебя торчать глубокой ночью у чужого подъезда. А если бы мы не вернулись?

– Должны были, – нехотя признаётся она, – я следила.

– И звонила тоже ты, – догадывается Илья. Девчонка лишь кивает в ответ.

– Не выгоните? – переводит она взгляд с меня на него. – Я уже не доберусь до дома. Поздно.

Она лукавит. Илья может её отвезти или такси вызвать. Но мы, не сговариваясь, синхронно произносим:

– Нет.

Я накрываю стол, и девчонка набрасывается на еду. Голодная. У меня даже духу не хватает выпроводить её и руки помыть.

– Рассказывай, – подталкивает её к разговору мой Дракон.

– А что рассказывать? – откусывает она булочку, щедро намазанную маслом. – Пришла вот. Знакомиться, что ли. Я видела, как ты с мамкой встречался. И как водкой её поил – тоже. И как домой вёл. Подумала: может, ты, добрый, и меня обогреешь. Приютишь на время.

– Тебе тоже водки налить? – щетинится сарказмом Илья.

– Не-е-е, – тянет девчонка, прихлёбывая горячий чай. – Я не пью. И не колюсь. И даже в школу иногда хожу. Мамка тоже не всегда такой была. Как папа умер – и понеслась душа в рай. Тяжело ей. Слабая.

– А ты, значит, сильная.

– А я, значит, какая есть, – отрезает она решительно. – Я просто подумала. Ну, ты же не просто так приходил?

Ирка медлит. Пьёт чай, жуёт булку, но уже нехотя – наелась. Время тянет или с духом собирается.

– Она вас бросила. Тебя и Димку. Узнала недавно. А так и не думала, что у меня братья есть.

– Когда мы виделись последний раз, ты была розовощёким карапузом, – медленно произносит Илья. Он помнит. Это было.

– Фу-у-у, – кривит брезгливо рот эта чертовка, – я и розовое – буэ-э-э.

– Ну, да, – соглашается мой мужчина, – чёрной вороной с размалёванным лицом быть проще, согласен. Какой колорит! А какая фактура!

– Издеваешься? – щурит Ирка глаза, но не обижается. – Ню-ню, брат, тебе можно. Только я не из тех, что молчат. Если ударю случайно, не обессудь.

Господи, слова-то она какие знает! И мне вдруг до визгу захотелось увидеть её тетрадь. И почерк. Почитать дневник или что там сегодня девочки ведут? Блоги в Интернете?

– Я это, – сводит она брови в одну линию и становится похожей на Илью, чё пришла-то… Я не справляюсь, понимаешь? К старшему не рискнула подкатить. Он такой – слишком. А ты как раз. Помочь ей надо, понимаешь? Вытянуть. Иначе пропадёт. Мамка неплохая, правда. Без отца загибается. Встретила бы кого, что ли…

В глазах её – тоска. И руки снова перекочевали к коленям. А я смотрю на неё, и слёзы внутри закипают. И, наверное, досада на женщину, что не может ради ребёнка вынырнуть, очнуться. Ребёнок. Тринадцать лет. Ей самой нужны помощь и тепло. А ещё ей нужны мы.

– Ладно, Ир, – хлопает по коленям Илья. – Сегодня спим, а завтра придумаем что-нибудь. Сейчас Варя тебе полотенце, вещи. Умойся и переоденься. Будем что-то решать.