Почему я всегда вывожу начальство из равновесия? Наверное, потому что оно проделывает то же и со мной…

Вот какого Хиуса перст Зодиака в лице комиссара пал на меня? И именно сейчас? Да еще и со своим личным филером? Мало мне «южных», Пакеды и всяких ходячих трупов… да, кстати… тут еще один ходячий мертвец образовался, да не у кого-нибудь, а у целого Якоба Майнера, «владельца заводов, газет, пароходов», как говорится в шуточном детском стихотворении. Мне так хотелось сегодня спокойного дня, но боги только шутят со мной: чем дальше, тем больше день становился бодрее.

– Зтраффстфуйте-е-е, детектиф Моррисон! – раздался голос с напевным акцентом у меня над ухом, когда я спустился на первый этаж и собирался взять свой «Соер» из шкафчика в схроне.

Я дико шарахнулся в сторону, уставившись на источник голоса. Это был высокий, немного костлявый блондин с блеклыми серыми глазами и квадратным подбородком. Он был одет в полицейский мундир с нашивками старшего лейтенанта. На лице у него сияла такая добродушная улыбка, словно он нашел потерянного в детстве брата в моем лице.

– Меня зофут лейтенант Ганс Хофер, – он протянул лопатообразную руку, которую я попытался крепко пожать.

– Меня напрафили к фам в усиление! – Он продолжал лучезарно улыбаться, и, честное слово, все больше напоминал деревенского дурочка.

Этот акцент имели некоторые потомки древней народности норлинов, сохранившие в некоторых общинах свой старинный диалект. Хотя нечасто можно было такое услышать.

– Очень приятно, старший лейтенант Хофер, – ответил я как можно дружелюбнее, – пойдемте со мной, я очень спешу. А по дороге обговорим правила нашего сотрудничества, договорились?

Не ожидая ответа, я развернулся на каблуках и рванул к камере хранения.

– Конеечно, сэ-эр! – радостно ответил Ганс и сорвался за мной.

– Итак, – продолжил я, изредка оглядываясь через плечо, – задам риторический вопрос, но он только кажется простым: зачем нужны напарники?

– Ну, как жэ-э-э, – мне удалось заметить, как улыбка блондина сменилась на напряженную работу мысли, – по инструкции это минимальная патрульная единица-а-а, идущая пееред патрульной «тройкой». Это необходимо-о-о для взаимной страховки в непредвиденных случаях…

– Я верю, мистер Хофер, что вы отлично помните устав и инструкцию, – поощрил я его, показывая дежурному служебный жетон и отпирая свой шкафчик, – и вот вы уже и ответили на мой вопрос: да, вы совершенно правы – напарник нужен в патрульно-постовой службе. Именно поэтому я, как человек, давно работающий в собственном агентстве, использую несколько иную тактику ведения дел. Сначала я нахожу мелкие факты, провожу информационный анализ и только потом начинаю проводить оперативные действия, в которых самое важное – мобильность и скрытность. Согласны, Ганс?

– Коне-е-ечно, детектифф, просто… – попытался перебить меня он своими тягучими интонациями.

– Вы согласны, и это логично, – вставил я немедленно, – и у меня в связи с этим предложение. Мы с вами организуем нечто вроде оперативного штаба: вы будете доставать необходимую мне информацию, а я буду делать всю черновую оперативную работу. То есть фактически вы будете меня направлять и осуществлять тактическое руководство. Вы согласны?

Я, лязгнув дверцей шкафа, запер его, одновременно пытаясь затолкать пистолет под пиджак в наплечную кобуру.

– Ви-и очень хороший специалист, как я слышал, – медленно произнес он, – ваше мышлениие просто молниеносно! Но мне-е неопходимо, согласно инструкциям ру-уко-о-оводства, каждый день составлять рапорт о проделанной работе-е.

Когда он сказал «руководства», я едва не прыснул со смеху, но сдержался.

– Так давайте же оговорим систему связи, – я взглянул на него, изобразив на лице почти такую же идиотскую улыбку, как у него, – у вас наверняка есть номера телефонов, по которым с вами можно связаться в течение дня?

– За-а-ачем такие сложностти, детектиф, сэ-эр?

Все же он уперся, словно мул, постоянно повторяя слово «рапорт» и «начальство», и мне пришлось с ним спорить. Точнее, как-то его урезонивать. Ганс стоял насмерть, будто солдафон на параде.

Я уже вышел из ворот управления, а он, точно мой горячий поклонник, бежал вслед за мной и продолжал бормотать всякие умные уставные термины.

– Наоборот, удобство, лейтенант, – я понял, что просто так его «с хвоста» не стряхнуть: выбрал же его «по ряду причин» сам комиссар, – я готов связываться с вами каждый вечер по телефону, и будем вместе писать подробные рапорты…

– Проститте, мистер Моррисон, но я должен участвовать в вашей работе-е-е! – Его лицо стало решительным и хмурым.

– Хорошо, дружище, – я панибратски хлопнул его по плечу, – я сейчас еду в автосервис забрать свой автомобиль, вам это интересно?

– Конечно! – он радостно выпучил глаза, – мы сможем обсудить стратеэ-э-эгию и та-а-актику!

Я тяжело вздохнул и, выйдя на Пиллар-стрит, ловко заскочил в телефонную будку, захлопнув перед носом Ганса дверцу. Тот не решился мне помешать и застыл как манекен за стеклом, только в данном случае внутри витрины был я сам.

Я позвонил в особняк Папы Монзано и попросил Хуареса. Его не оказалось. Хмурый голос сказал, что он появится минут через десять. Я ответил, что мне, собственно, нужен не сам Хуарес, а мой «роллинг» вишневого цвета. Голос попросил назвать мое имя, и я не постеснялся назвать. Мне было сказано, что мой «роллинг» ждет меня в гараже особняка. Сердце мое ликовало, и, выйдя из будки, я одарил Ганса Хофера лучезарной улыбкой, после чего встал на бордюр и задрал руку, начав охоту на такси.

– Мы куда-то е-э-эдем? – спросил Ганс с лукавым прищуром.

– Я же сказал, – кивнул я, – в мой автосервис за моей машиной.

К нам подъехал синий «фауд» седан с клеточками на крыше.

– Присаживайтесь, лейтенант, – я картинно открыл заднюю дверцу, и Ганс сложился пополам абсолютно безропотно.

Хорошо, что Папа Монзано живет на Арчер-стрит, почти на углу Мэдисон-авеню. Я, конечно, не очень хотел посвящать Ганса в свои дела, но у меня были некоторые соображения по этому поводу.

Когда такси подъехало к пандусу особняка, я попросил водителя остановиться у въезда, так как перед нами стояли два нескладных типа в пиджаках не по размеру и пыльных шляпах.