Кровопускательница поворачивается и начинает творить еще один символ, одновременно продолжая свой рассказ:

– Я взяла божественность моей дочери, а также ее горгулью – ее нити – и спрессовала их в маленькое замороженное зернышко, привязанное к моей магии, и спрятала ее магическую силу так глубоко, чтобы она не смогла ее отыскать и чтобы эта магическая сила передавалась от матери к дочери, причем, если потребуется, на протяжении многих поколений. Подобная магия притягивается, поэтому я знала, что когда-нибудь она вернется ко мне – это может быть моя дочь, или моя внучка, или моя праправнучка, – но когда-нибудь моя магия вернется ко мне точно так же, как меня нашла магия сопряжения.

– Ничего себе, – произносит Хадсон, растягивая слова. – Значит ли это, что ваши дочери не знали, кто они на самом деле и на что способны? Каждая из них пребывала в неведении всю свою жизнь?

Я знаю, что провела большую часть своей жизни, не зная, что я горгулья, но теперь я уже не могу представить, как смогла бы жить без этой части личности. Возможно, если бы я так ничего и не узнала, то не чувствовала бы ужаса от возможной потери, но я не могу не испытывать невольную печаль от осознания того, что моя мать, моя бабушка и все женщины моего рода по материнской линии – многие и многие поколения женщин – так и не узнали, какая огромная сила была скрыта внутри них.

– Да, так оно и было, пока моя магия не нашла меня вновь, – соглашается Кровопускательница. – Только так я могла быть уверенной, что Сайрус не сможет отыскать мою дочь прежде, чем она будет готова. Когда ко мне явились твоя мать и ковен ведьм и ведьмаков и попросили меня помочь им, создав горгулью, я узнала ее сразу. Я согласилась помочь, но вопреки тому, что они думали, не я подарила им горгулью. Твоя мать уже была беременна тобой, а она принадлежала к роду горгулий. Но я освободила свою магию… и впервые за тысячу лет она получила возможность расти. В тебе, Грейс. – На секунду она устремляет взгляд на меня. – И, судя по всему, расти ей еще долго.

Она качает головой и снова начинает размахивать руками.

– Я всегда знала, что именно моя дочь станет ключом к освобождению всех. Армии горгулий. Алистера. Всех. Только горгулья смогла бы услышать зов Алистера и освободить его. Только горгулья, являющаяся полубожеством, смогла бы перенестись к замороженному во времени Двору горгулий. Я могла заморозить этот Двор, но другая горгулья способна попасть туда. И только полубожество, которое также подключено к волшебной нити горгулий, может использовать свою магическую силу для того, чтобы спасти их всех.

Я не могу не заметить, что пока она говорила, в воздухе возникло больше дюжины символов, которые теперь образуют круг вокруг нас троих в то время, как наши друзья продолжают стоять, прижавшись к стенам.

– Каким же образом моя нить полубожества может спасти их армию? – спрашиваю я, и часть меня очень надеется, что при этом мне не придется касаться этой нити. Когда я попыталась взяться за зеленую нить в прошлый раз, Хадсон стал гордым владельцем немного подпорченного маяка.

– Вообще-то, если бы у нас имелось противоядие, нам было бы куда легче. – Кровопускательница в последний раз рассекает рукой воздух, и в нем вспыхивает еще один символ, замыкающий круг. Затем она поворачивается ко мне, и в ее глазах загорается дьявольская радость. – Но, быть может, мы сумеем использовать силу, присущую тебе как полубожеству, чтобы испарить яд.

Она сводит вместе указательные и большие пальцы, затем разводит их, и между ее руками протягивается тонкая светящаяся нить.

– Представь себе, что у тебя есть нить, соединяющая тебя и Армию горгулий. – Она завязывает посередине нити узел. – А на другом конце этой нити находится Сайрус, использующий свой дар направлять потоки магии, чтобы по этой нити вкачивать в них яд из своего тела.

Когда она произносит это, конец нити в ее правой руке начинает светиться красным, затем это красное свечение движется по нити, обвивается вокруг узла и доходит до другого конца нити.

– Если ты используешь способность горгулий направлять магию, тебе, возможно, удастся воспользоваться своей силой полубожества, чтобы заставить яд течь обратно. – Красное свечение начинает двигаться в обратном направлении, к той руке, где оно возникло. – Если ты достаточно сильна, ты, возможно, сможешь выкачать яд из каждой горгульи – и вогнать его обратно в глотку Сайрусу.

Глава 48. Дергая за все нити

Кровопускательница продолжает:

– Если дар Сайруса больше не будет соединен с замороженной во времени Армией горгулий, он утратит свое бессмертие. И тогда я наконец-то смогу покинуть эту пещеру и показать этому типу, что бывает, если злить богиню на протяжении тысячи лет.

Хадсон ощетинивается.

– Если Грейс дотронется до нити, которая соединяет всех горгулий с ней самой, то не потечет ли яд к ней – ведь Сайрус продолжит направлять его, благодаря своему дару?

Кровопускательница качает головой.

– Это и так уже произошло.

Что? Я провожу ладонями по своему животу, по своим рукам. Не чувствую ли я себя больной? Но это не имеет смысла. Но позвольте, ведь кто-то сказал мне, что я отравлена магическим ядом. Как же так?

Должно быть, Хадсон думает о том же, потому что он гладит мои руки от запястий до плеч и обратно и притягивает меня к себе.

– Но я чувствую себя хорошо, – заверяю я.

– Само собой, – говорит она так, будто ей уже год не доводилось слышать ничего глупее. – Я была отравлена еще до твоего рождения, и ты мой потомок. Поэтому ты отчасти унаследовала мою невосприимчивость к яду. И поэтому укус Сайруса не убил тебя.

Ну ладно, вообще-то это обретает смысл после того, как она это говорит.

– Если твоя пара отпустит тебя хотя бы на пять минут, то подойди сюда и давай начнем. – Она показывает на середину круга.

– Ни за что, – отвечает Хадсон и, опять взяв меня за руку, идет в круг вместе со мной. – Куда пойдет она, туда пойду и я.

Я ожидаю, что Кровопускательница сейчас отпустит какое-то оскорбительное замечание, но ее слова удивляют нас обоих.

– Да, я помню те первые дни, – говорит она, глядя на что-то поверх моего плеча, затем качает головой.

Я смотрю на наших друзей, стоящих за пределами магического круга, но, кажется, с ними что-то не так. Джексон стоит рядом с Мекаем и Флинтом,