Шрифт:
Закладка:
Доло́жили царю, што Васинька Варегин желает в военное положение безо всякой засчиты. Царь на то сказал, што «его без отца никак нельзя забреть, сын он один: отец распорядится забреть, так забрейте!» — Отец подумал так: «стало быть, он жену потерял, желает в солдаты; забреть его безо всякой засчиты» (отец не научил, так пушай царь поучит!). — Забрели его.
Приказал енерал, штобы не быть ему рядовым солдатом, а произвести в каки-небудь офицера́, и выше и выше. То, как он человек поучоной, военною службой очень хорошо занялся; заслужил себе чин офицера. Он с этого горя (как дома раньше жил) сдумал пьянствовать. Все деньги про́пил и одежду с себя пропил; на́чал у товаришшов воровать што-небудь, да пропивать ташшит. Стали солдатики енералу жаловаться, што Варегина нельзя держать с собой вместе, што начал у нас воровать кое-што. — Енерал сказал, што «не могу слушать, взять его на сокро́ту — не давать ему вина!»
Срядили его как есть в солдацкой мунде́р, назначили к генералу в колидор на́ вести (часовым). Он стоял в коридоре; енеральская дочь малая мимо его идет; как сверста́лась против его, и уронила она шалфетку («Што от его будет когда за ним воровство имется?»). Он шалфетку ету прибирал, за обшлаг пеха́л. Енеральская дочь шла мимо его взадь, ништо ему не сказала (што он прибрал; прошла и то́лько).
С часов он сменился. Ведет его товариш в казарму под довизо́ром, штобы он не мог зайти в питейное заведение, шинель пропить. Идет он дорогой и говорит: «Товариш, я хочу немного на двор; дозволь мне сажен пять отойти от тебя!» — Товариш ему дозволил; он сажен пять отбегал, шалфетку вынимал из карману, развязывал узол. В однем узлу,— видит, — завязано три золотых. (Она гостинцы ему дала.) А в другом углу — развязал, видит: записка, — и он, как человек грамотной, смотрит: «одумайся, Васинька Варегин, не будешь ешли водку пить, будешь жить богаче домашнего».
То Варегин одумался, што «я брошу водку пить!» Надевал скоро портки, шол с товаришшом в казарму. Приходит в казарму и говорит: «Ребята, дозвольте мне ведро водки взять и решотку калачей — вас попотчивать; вы меня простите — я у вас много про́пил!» — Солдаты сказали, што «купи, Варегин, хорошее дело! попотчуешь нас!» — Заходит он в питейное заведение, взял ведро водки; на рынок зашел, решотку калачей скупил. Тогда напоил солдатиков; они его простили и сказали: «Непременно, подарил ему денег енерал и наставил его, видно, на путь!»
Тогда он сказал: «Старший делопроизводитель, позволь мне на рынок сходить, в лавку — купить сукна на мундер и сапожки как есть: у меня мундер плох, нужно мне мундер хорошой завести». — Купил, сшил себе мундер хорошой, обрядился как следует.
То они во второй раз опять его поставили в дежурство к енералу в колидор. Стоял он на часах; малая дочь мимо его идет и остановилась, спрашивит: «А што, вы тот раз стояли, я шалфеточку уронила — вы подымали?» — «Да, подымали». — «Это ничего», говорит: «што вы подымали. А што в шалфетке было, то видали?» — «Да, барошня, видали: в однем узлу было три золотых, а в другем — записка». — «Што жо, Васинька Варегин, не будешь больше пить?» — Сказал ей, што «я горести (табачи́шша) и матерши́ны не могу перенести в казарме — по старой жизни, как я жил у родителя. То-то бы мне фатеру особенную, я тогда не стану и водку пить!» — На то она ему сказала: «Мотри, Васинька Варегин, если тебе дадут особенную фатеру, станут тебе завязывать глаза, садить тебя в глухую повозку, ты айда!»
Рекрутский набор.
Приходит она к отцу и говорит: «Тятинька, нужно дать Васиньке Варегину особенную фатеру: он в казарме не может перенести с такими людями». — Енерал написал ему записку, што «придешь в казарму, тогда разъясни своим товаришшам и разышши себе фатеру!» — То он приходит к своему дяде, к Варегину (а к отцу не пошел). Приходит; дядя весьма рад, приня́л Васиньку Варегина в гости. — «А што нужно, племянничек?» — «Вот бы, дядя, мне нужно фатеру: я в казарме не могу проживаться». — Дядя ему сказал: «Комната тебе готова и повар готов! ешь (потребляй) мою пишшу, вычету с тебя не будет (за ето я ничего не возьму с тебя)».
Он поблагодарил дядю за ето, сходил в казарму, свои вешши взял и сказал солдатам, што «я буду стоять фатерой у дяди у Варегина». — Тогда стали, действительно, к ему ездить: што не ночь, приезжает кучер в глухой повозке, завязывал ему глаза и возил его. (Он с енеральскою дочерью с малой живет: она залюбе́ла его и возила его каждую ночь к себе.)
Продолжалось не меньше году это времё. Потом енеральская дочь ему говорит, што «будет нам с тобой зря жить; дам я тебе сто рублей денег и золотую табатерку; поставят тебя в царской колидор на караул, а ты скажи, што нездоров, отпрашивайся у моёго родителя; дай ему сто рублей денег, а если ето не поможет, отдай золотую табатерку, штобы отменили только от караулу». — Васиньку Варегина назначают в царский калидор в христовскую заутреню стоять в дежурство, и он сказал, што «я не здоров». — То сказали солдаты: «Отменить мы не можем, просись ты у енерала».
Приходит он к енералу, перед им на колени стает и говорит, что «Ваше высокородие, отмените меня: я нездоров; получите лучше вот с меня сто рублей денег. Я не здоров». — Генерал: «Нельзя никак тебя — говорит — сменить, отставить от дежурства: назначен ты царем». — После етого подал он ему золотую табатерку. — «Нельзя ли как отменить? я шибко слаб, нездоров». — Тогда енерал взял золотую табатерку и сказал: «Мотри́, Варегин, какой будет спрос, ты уж скажи, што нездоров сильно».
После этого пошел он по́ городу и нашел он такого человека, кто может составить паску и на аналой поставить в христовскую заутреню. То ударили в христовскую заутреню, является Варегин в монастырь в такой, где царь приезжает. Царю пропели паску, начинают Варегину петь; царь слушат. Заутреня
