Шрифт:
Закладка:
Все окна были забраны решетками из имперского золота, отчего тронный зал стал похож на клетку. Дриады-рабыни нервно парили рядом со своими растениями в горшках. Дети, принадлежащие к императорскому двору – теперь их было лишь семеро, – стояли рядом с каждым горшком с горящими факелами в руках. Нерон культивировал в них все самое плохое, и я не сомневался, что они сожгут дриад, если я буду сопротивляться.
Руку я держал на кармане штанов, куда сунул золотые кольца Мэг. Я был рад уже тому, что она не стоит в одном ряду со своими братьями и сестрами. И тому, что юный Кассий сбежал отсюда. Интересно, куда подевались три оставшихся приемных ребенка: попали ли они в плен или убиты в бою с Лагерем полукровок? Я старался не радоваться этой мысли, но это было нелегко.
– Привет! – По голосу Нерона казалось, что он искренне рад меня видеть. Он развалился на диване и то и дело закидывал в рот ягоды винограда, лежащего на серебряном блюде сбоку от него. – Оружие на пол, пожалуйста.
– Где Мэг? – грозно спросил я.
– Мэг? – Нерон изобразил замешательство и окинул взглядом детишек с факелами в руках. – Мэг. Дай-ка подумать… куда я ее подевал? Которая из них Мэг?
Остальные полубоги вымученно заулыбались, вероятно не понимая, шутит их дражайший папочка или нет.
– Она рядом, – заверил меня Нерон, посерьезнев. – Но сначала положи оружие на пол. Я не дам тебе ни единой возможности навредить моей дочери.
– Ты… – от захлестнувшей меня злости я не смог закончить фразу.
Как кто-то может столь нахально искажать правду, говорить что-то прямо противоположное очевидным вещам с такой уверенностью в собственной правоте?! Как защититься от бесстыдной и хамской лжи, не приемлющей возражений?
Я положил на пол лук и колчаны. Вряд ли они пригодились бы мне. Нерон не подпустил бы меня к себе, если бы видел в них угрозу.
– И укулеле, – сказал он. – И рюкзак.
Да, он неглуп.
Я выполнил его требования.
И понял, что даже попробуй я что-то – скажем, обрушить на Нерона огненную атаку, выстрелить ему в лицо или силой Аполлона уничтожить его премерзкий пурпурный диванчик, – это не помогло бы, если его фасции все еще в целости и сохранности. Он был абсолютно спокоен, словно знал, что его ничто не может поразить.
Своими выходками я только наврежу остальным. Дриады сгорят. Если полубоги откажутся их поджечь, Нерон заставит германцев наказать их. А если германцы не захотят исполнять его приказы… Впрочем, после того что случилось с Лугусельвой, стражи вряд ли осмелятся ослушаться Нерона. Император опутал всех находящихся в этом зале паутиной страха и угроз. Но где же Мэг? Это была единственная темная лошадка, на которую я мог поставить. И тут, словно прочитав мои мысли, Нерон натянуто улыбнулся.
– Мэг, дорогая, – позвал он, – теперь здесь безопасно, можешь выходить.
Она появилась из-за колонны в задней части зала. Справа и слева ее сопровождали два киноцефала. Волкоголовые не касались ее, но держались так близко, что напоминали овчарок, пасущих своенравную овечку.
Физически Мэг была невредима, хотя вымыта чуть ли не до смерти. С нее стерли все сажу, пепел и грязь, кровно заработанные ею на пути в эту башню. Стрижку «под пажа» изменили на «пикси» и сделали пробор посередине, отчего Мэг слишком сильно стала похожа на дриаду. А одежда! Наряд Салли Джексон в стиле Дня святого Валентина заменило пурпурное платье без рукавов, подхваченное на талии золотым шнуром. Вместо красных высоких кедов на ней были сандалии с золотыми ремешками. Неизменными остались только очки, без которых она не могла видеть, но я удивился, что Нерон позволил ей оставить их.
Мое сердце разрывалось. Мэг выглядела старше, она была элегантной и весьма красивой. А еще это была абсолютно, целиком и полностью не она. Нерон постарался стереть в ней все прежнее, каждое ее решение, заменить ее кем-то другим: настоящей юной леди при императорском дворе.
Другие приемные дети смотрели на нее с неприкрытой неприязнью и завистью.
– Вот и ты! – довольно сказал Нерон. – Подойди ко мне, дорогая.
Мэг встретилась со мной глазами. Я постарался дать ей понять, как страшно за нее переживаю, но ее лицо оставалось бесстрастным. Она приблизилась к Нерону, всякий раз ступая с осторожностью, словно стоило ей оступиться или дать волю не той эмоции – вокруг нее тут же взорвались бы невидимые мины.
Нерон похлопал по подушкам рядом с собой, но Мэг остановилась у подножия постамента. Я понадеялся, что это хороший знак. На лице Нерона промелькнуло раздражение, но он тут же взял себя в руки, явно решив, как подобает профессиональному жестокому злодею, не давить сверх необходимости: перестараться не входило в его планы.
– И вот мы здесь! – Он развел руки, чтобы подчеркнуть торжественность момента. – Лестер, как жаль, что ты испортил нам огненное шоу. Мы сейчас могли бы быть в праздничном зале с гостями и любоваться горящим городом на фоне прекрасного заката. Попробовать канапе и торт. Впрочем неважно. У нас и так есть повод для праздника! Мэг дома! – Он повернулся к белобородому германцу. – Веркорикс, будь добр, подай мне пульт. – Он рассеянно махнул в сторону кофейного столика, где на черном лакированном подносе лежала куча гаджетов.
Веркорикс вперевалочку подошел к столу и взял один из них.
– Нет, этот от телевизора, – сказал Нерон. – Нет, этот от видеорегистратора. Да, по-моему, вот этот.
Мое горло сдавила паника, когда я понял, зачем Нерону пульт – чтобы пустить сасанидский газ. Естественно, он держал его в одной куче с пультами от телика.
– Стой! – завопил я. – Ты сказал, что решать будет Мэг.
У Мэг округлились глаза. Похоже, Нерон не посвятил ее в свой план. Она переводила взгляд с него на меня, словно гадала, кто ударит ее первым. Видя ее в таком смятении, я чуть не заплакал.
Нерон ухмыльнулся:
– Конечно она! Мэг, дорогая, тебе все известно. Аполлон в очередной раз тебя подвел. Его план рухнул. Он пожертвовал жизнями всех своих союзников, чтобы добраться сюда…
– Это неправда! – возмутился я.
Нерон вскинул
