Никогда не следует пренебрегать интеллектуальной гранью веры и апологетикой, как это делает слепая вера. Бог создал нас существами, способными исследовать, мыслить, рассуждать. Соответственно, разум, хоть и не гарантирует веру, но при наличии подлинной библейской веры играет в ней важную роль.

Около тридцати лет назад издательство «Интерварсити» опубликовало небольшую монографию Джона Стотта «Благословите разум». Несмотря на свой скромный объем, это мощная книга, которая коснулась тех, кто пытался приравнять христианство к чистой эмоции. Стотт пишет: «Бог сотворил человека по Своему образу, и одна из самых выдающихся черт божественного подобия — способность человека к размышлениям»14 (курсив мой. — Т. Т.).

Не стоит быть «как конь или лошак несмысленный» (Псалом 31:9). «Несмысленный» — тот, кто не думает. Когда у нас возникают интеллектуальные сомнения, по благодати Божьей мы должны искать ответы, в то же время стараясь сохранить реальную библейскую оценку возможностей интеллекта. Не нужно переоценивать человеческий интеллект, но и не нужно им пренебрегать; пусть он занимает место, отведенное ему Богом15.

«Вера и разум — как два лезвия одних ножниц, вместе прорезающие путь к истине, если они „в Боге соделаны“»16.

В определенной степени истинная библейская вера должна покоиться на фактах (говоря эпистемологически). «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евреям, 11:1). Она не слепа и не призрачна. Библейская вера не требует от человека верить в вакуум, лишенный всякой субстанции. Истинная библейская вера не требует от человека выхода за пределы его понимания. Корни христианства — в иудаизме, а поскольку и иудаизм, и христианство претендуют на историчность, они связаны с реальными, доступными для проверки данными, локализованными во времени и пространстве. Если же такая связь отсутствует, тогда их претензия на историчность — ложь.

Возможно, вас волнуют вопросы археологии, а может, конфликт между Библией и теорией эволюции; в любом случае, за доказательствами и интеллектом остается важная роль. Павел называет веру щитом, при помощи которого мы отражаем горящие стрелы лукавого (Ефесянам, 6:16), — а щит должен быть прочным. Поэтому, что касается интеллектуальной стороны веры, «Господа Бога святите в сердцах ваших (иными словами, в первую очередь блюдите свое мировоззрение — библейскую веру в Христа. — Т. Т.); будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением» (1 Петра, 3:15).

Место для сомнений

Альфред Теннисон писал: «В искреннем сомнении больше веры, чем в половине вероучений»17. Если и вам приходилось сомневаться в историчности Библии, пусть эти слова будут для вас ободрением. Вероятно, вы гораздо честнее и серьезнее относитесь к своей духовной жизни, со страхом и трепетом совершая свое спасение, чем те, что примерно посещают церковь, соблюдают формальности и повторяют все прописные истины, даже не задумываясь об их значении.

Мидраш Агада (агадический мидраш) — тексты раввинистической литературы, представляющие практические уроки, моральные принципы или богословские истины, извлеченные из библейского текста.

В одном из мидрашей вера сравнивается с могучим дубом и с колышущимся тростником. Если нас спросят, что прочнее, нашей первой мыслью будет дуб. Но при сильной буре ветер часто ломает дубы или выворачивает их с корнем, в то время как тростник лишь качается. В такой буре гибкий тростник оказывается сильнее, чем несгибаемый дуб

Тем не менее, любой кризис веры всегда болезненный. Ведь очень страшно думать, что то, во что вы верили и на чем строили свою жизнь, — всего лишь миф и иллюзия. Иоанн Креститель испытал такой кризис веры, когда был в тюрьме. Он послал своих учеников спросить у Иисуса, Он ли Мессия, и в ответ Иисус не посоветовал ему «просто верить». Нет, Иисус призвал Иоанна исследовать доказательства и самостоятельно сделать вывод:

Иоанн же, услышав в темнице о делах Христовых, послал двоих из учеников своих сказать Ему: «Ты ли Тот, Который должен прийти, или ожидать нам другого?» И сказал им Иисус в ответ: «Пойдите, скажите Иоанну, что слышите и видите: слепые прозревают и хромые ходят, прокаженные очищаются и глухие слышат, мертвые воскресают и нищие благовествуют; и блажен, кто не соблазнится обо Мне».

Матфея, 11:2-6

Самый известный библейский пример сомнений — это, конечно же, апостол Фома:

Фома же, один из двенадцати, называемый Близнец, не был тут с ними, когда приходил Иисус. Другие ученики сказали ему: «Мы видели Господа». Но он сказал им: «Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в бок Его, не поверю».

После восьми дней опять были в доме ученики Его, и Фома с ними. Пришел Иисус, когда двери были заперты, стал посреди них и сказал: «Мир вам!» Потом говорит Фоме: «Подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в бок Мой; и не будь неверующим, но верующим». Фома сказал Ему в ответ: «Господь мой и Бог мой!»

Иисус говорит ему: «Ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны не видевшие и уверовавшие».

Много сотворил Иисус пред учениками Своими и других чудес, о которых не писано в книге этой. Это же написано, чтобы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его.

Иоанна, 20:24-31

По словам Иисуса, Фома поверил, потому что увидел доказательства своими глазами. Воистину блаженны те, кто может верить, не видев, но Фома к таким не относился. Иисус милостиво показал Фоме руки со следами от гвоздей и бок, пронзенный копьем: «Вот, Фома, взгляни на доказательства. А теперь перестань сомневаться и верь». Он не оттолкнул Фому из-за его маловерия.

Фома явно испытывал то, что мы назвали бы «интеллектуальным сомнением» — ему было сложно поверить, что кто-то был мертв и воскрес. Мне тоже было бы сложно. Поэтому я очень рад, что Фома видел эти доказательства, а Иоанн всем нам об этом рассказал. Сколько я себя помню, я всегда хотел все исследовать самостоятельно: разобрать, посмотреть, что внутри, и собрать снова. Сколько времени и денег я мог бы сэкономить, если бы не ездил в Египет смотреть на то, о чем писал Дэвид Рол. Но если бы мой характер не имел такой особенности, я бы не провел столь замечательные годы на учебе в Израиле. Я всегда говорил маме, что она