— Острый, на связь! — выдал наушник голосом Корфа. — Я засек Одаренного!

— Вовремя, — я ухмыльнулся. — Спасибо, Антоша, очень помог!

— Внимание всем! — растерянный голос Корфа утонул в хрипе командира второй группы. — Неопознанный автомобиль пытается покинуть поместье!

Я осклабился и сплюнул под ноги густую слюну. Кажется, я знаю, кто именно пытается эвакуироваться из павшей крепости. Вот только это у него не получится. Слово Серого Генерала!

Сжав автомат и бросив всю энергию Конструктов на ускорение, я метнулся вдоль дома к задним воротам, к которым, пробив рольставню гаража и стремительно набирая скорость, рвался мощный внедорожник.

Что ж, Григорий Григорьевич, вот мы и встретились. Теперь — не обессудь!

Я же обещал, что больше полугода ты не проживешь?

А Серый Генерал всегда выполняет свои обещания.

Глава 28

Второй группе, которая штурмовала поместье с тыла, явно приходилось туго: местные оборонялись так же яростно, как и у главных ворот, только здесь у наших не нашлось козыря в виде старшего Гагарина, способного в одиночку переломить весь ход боя. Гардемарины уже давно должны были выйти к центральному зданию, но так и застряли во дворе, прячась за редкими укрытиями и подбитой техникой.

И внятно отреагировать на прорыв Распутина все-таки не смогли: по стальному боку внедорожника хлестнуло несколько очередей, но металл, наверняка еще и усиленный Конструктами, выдержал. Машина вильнула, объезжая замерший среди двора горящий «Фалькатус» и устремилась к воротам.

А я ринулся за ней, выскочив прямо в тыл террористам. Автомат снова забился в руках, отправляя к целям смертоносные куски свинца, в пулеметное гнездо полетела граната, а во двор впереди — пара дымовых. Тело действовало само, как запрограммированный робот: догнать, остановить, уничтожить. Все остальное теперь воспринималось, как не самые значительные раздражители. Досадные и способные доставить некоторые неудобства, но уж точно не остановить.

Я на полном ходу перемахнул баррикаду, ворвался в клубы дыма, нырнул за изуродованный то ли элементом, то ли гранатой из РПГ остов «Фалькатуса» и ускорился так, что мышцы застонали. Тело работало на пределе возможностей, но расстояние между мной и задним бампером внедорожника понемногу уменьшалось. Распутин уже почти миновал ворота, когда я смог достать его Даром.

Невидимый клинок в четыре десятка шагов длиной, повинуясь моей воле, разрезал надвое заднюю дверь и уже на излете зацепил колесо. Во все стороны полетели искры, машина дернулась, на полном ходу воткнулась капотом и замерла. Я чуть замедлил шаг, наводя на угловатый силуэт окошечко коллиматора. Звенело разбитое стекло, гулко гудел металл, сердито лязгал затвор…

Вот только этого оказалось недостаточно. Будь у меня РПГ, я бы, возможно, и сумел поджарить Распутина вместе с машиной — но увы. Автомат замер в моих руках, выплевывая последнюю горячую гильзу, а темная двухметровая фигура выбила изнутри смятую дверцу и метнулась к лесу, который начинался сразу за воротами. Не успел я вышвырнуть в снег опустевший магазин и дернуть из подсумка следующий, как Распутин черным вороном исчез среди деревьев.

Я выругался и бросился следом. Где-то за спиной гремели выстрелы, гардемарины наверняка пытались перегруппироваться и отойти за ворота, чтобы успеть мне на помощь, но ждать их я уже мог.

— Группа два, у вас прорыв! — Голос младшего Гагарина в наушнике звучал негромко и хрипло — видимо, уже сорвался от перенапряжения. — Повторяю, у вас прорыв. Объект уходит!

— Не уйдет! — выдохнул я в гарнитуру, на ходу заталкивая в автомат магазин. — Веду преследование… Антоша, ты видишь его?

— Отрицательно! Чересчур много деревьев. Попробую спуститься.

Вокруг еще было слишком шумно, так что жужжание электрических двигателей дрона я так и не услышал. Но успел заметить, как черная птица из карбона и пластика, снижаясь, мчится над моей головой. Она пролетела еще где-то сотню шагов вглубь леса…

И вдруг с тихим треском вспыхнула и рухнула вниз. Вряд ли Корф поставил в свою дорогущую и горячо любимую технику копеечный аккумулятор без схемы защиты — а значит, Распутин засек слежку. И тут же поспешил от нее избавиться.

— Нет сигнала с дрона, — сообщил печальный голос. — Кажется, сбили.

— Да вижу! — Я ускорил шаг. — Ничего, как-нибудь справлюсь.

Ноги уже чуть ли не по колено утопали в снегу, и с каждым мгновением погоня все больше напоминала тренировку со старшим Гагариным. С той только разницей, что тогда рядом со мной шагали полтора десятка бойцов гардемаринской роты, а хитрый противник — при всей своей запредельной крутизне и опыте — не бил насмерть, а ограничился тем, что забросил меня в сугроб.

Теперь я был один, и рассчитывать на бережное обращение со стороны Распутина определенно не стоило. Ни подмоги, ни полного резерва, ни хотя бы подствольника, способного положить гранату на сотню метров. Да и самих гранат уже не осталось. Только АКСУ с парой магазинов, пистолет в кобуре на боку, нож… И упрямство. Очень-очень много упрямства и невесть откуда взявшаяся уверенность, что я смогу хотя бы догнать Одаренного, который сильнее меня на пару рангов — если не больше.

Господи, на что я вообще надеюсь?..

— Владимир, слышишь меня? Стой! — Младший Гагарин, оставшийся где-то далеко позади, будто прочитал мои мысли. — Не лезь дальше. Ты один.

— Ну так догоняйте, господа офицеры! — Я перемахнул через поваленное дерево. — Поднимайте вертолеты, оцепляйте район. Далеко по этому снегу не уйти — даже Одаренному.

— Уже подняли. — В усталом голосе Гагарина прорезалось раздражение. — Займи позицию и жди остальных — дальше пока не суйся.

— Так точно, — вздохнул я.

Но сидеть и ждать никто, конечно же, не стал. Как только эфир стих, я снова ускорил шаг и примерно через полминуты наткнулся на остатки Корфовского дрона. Распутин не успел уйти далеко, выиграв не больше минуты или двух, и пока преследование давалось без труда. На его ходулях двигаться через сугробы было куда легче, но я весил меньше раза в полтора и хотя бы увязал не так глубоко.

Шел без лишней спешки, экономя силы и разглядывая отпечатки среди деревьев. Огромные следы ботинок размера этак сорок седьмого, и расстояние между ними понемногу сокращалось. Распутин терял силы — видимо, к продолжительной беготне по лесу жизнь его все-таки не готовила.

Я