Шрифт:
Закладка:
— Кому ты собрался сейчас звонить? — наугад спросил я.
— Моему куратору старшему лейтенанту КГБ Ершову. Захар Петрович вытянулся, глаза пугающе остекленели, голос стал равнодушно безжизненным. Честно говоря, я испугался — первый раз видел действие конструкта подчинения наяву. В Астрале, на занятиях всё же совсем не то. Но, несмотря ни на что, допрос продолжил:
— Ершов знает про меня?
— Нет. Это была его идея: проверить каждого путем эксперимента, предложить вылечить смертельно больного ребенка. Ты оказался первым.
— То есть, он не знает, что…- я запнулся, подбирая подходящие слова, — у меня есть определенные способности?
— Нет.
— Понятно, — я кивнул головой. Мне было обидно: я ведь практически поверил старенькому доктору, который болел душой за умирающую девочку. А у него совсем другие цели были. М-да, если б не Герис с его порой параноидальной подозрительностью…
— Что известно про меня?
— Только то, что ты был травмирован, быстро вылечился. Недавно была травмирована твоя мать, которая также быстро вылечилась после твоего посещения.
Захар Петрович докладывал четко рублеными фразами совершенно равнодушным ровным тоном, словно робот.
— Я тебе приказываю, — немного подумав, сказал я. — Как только выйду за дверь кабинета, ты про моё участие в лечении Оксаны забудешь. Ершову скажешь, что она сама поправилась. А вы ошиблись в постановке диагноза. Девочку усиленно кормить, как я сказал!
Я вышел за дверь, бросив в старенького врача отмену действия конструкта — простенькое универсальное заклинание, разрушающее структуру любого действующего конструкта. Хотелось, конечно, наказать его чем-нибудь подленьким, вроде поносом. Не надолго, скажем, на сутки. Но я воздержался.
Возле остановки в ожидание своего автобуса я успел сожрать, практически проглотить, не разжевывая, пару жареных пирожков с повидлом. Беляши с мясом я покупать не рискнул, несмотря на аппетитно румяный вид и заверения продавщицы-буфетчицы в свежести продукции, а также наличия на ней относительно белого халата. В общем, к моменту прибытия транспорта я успел восстановиться только частично, рассчитывая продержаться до дома и пельменей. Разве что только сильно хотелось спать.
Усевшись в автобусе сразу за кабиной водителя возле окна, я задремал…
* * *
— Правильно сделал, — сообщил Герис, — что не стал заниматься лечением сам. Смотри!
Девочка лежала перед нами на высокой кушетке, закрытая до пояса простыней. Тело еще не находилось в стадии крайнего истощения, но было близко к тому. Ребра торчали под кожей, на руках кожа буквально обтягивала кости. Глаза ввалились. Голова напоминала череп, обтянутый кожей.
— Резервов никаких практически не осталось, — заключил наставник. — Начнешь лечить, она почти сразу же умрёт от истощения. Я уже не говорю про переломы…
Он махнул в сторону ног, закованных в гипс.
— А что делать?
Герис обошел кушетку вокруг, потом посмотрел на меня:
— Думай! Зачем вообще тебе мозги? Думай, думай!
— А что тут думать? — я пожал плечами. — Провести лечение за несколько сеансов. А между сеансами организовать усиленное питание.
— Хорошо, — Герис кивнул. — Идея неплохая. Рабочая. А если нет возможности провести несколько сеансов, тогда что?
Я вздохнул и развел руками.
— Тогда надо, чтобы кто-то другой вместо тебя проводил эти сеансы лечения, — назидательно сказал Герис. — Или лечение сделать постепенным, по чуть-чуть.
Он засмеялся.
— Я этому тебя еще не учил. Мы сейчас поставим девочке конструкт-преобразователь, заклинание, аналогичное регенерации, только замедленного действия. Оно будет постепенно уничтожать в больном организме вредные микробы, вирусы, и преобразовывать пораженные клетки в здоровые.
Он вытянул руки над девочкой. От его ладоней к телу ребенка потянулся серебристо-зеленый дымок. Герис водил руками вдоль тела недолго, потом позвал меня.
— Смотри! — он опустил руки. Тело девочки в магическом зрении светилось разными цветами. Некоторые органы имели зеленый оттенок, некоторые красноватый, а вот особенно справа и в середине — печень и желудок — были в темно-багровых пятнах.
— Кровь я очистил, — продолжил наставник. — Осталось исцелить пораженные внутренние органы. Если я начну это делать сейчас…
— То девочка умрёт, — продолжил я. — Внутренних резервов у неё совершенно не осталось.
— Именно! Смотри и запоминай!
С пальцев мага сорвалась зеленая искра, которая впиталась в бурое пятно печени. Такая же искра ушла в тело рядом. Потом еще…
Потом он показал мне схему-проекцию конструкта преобразователя. Она оказалась схожей с проекцией конструкта регенерации. Основным отличием было действие во времени. Преобразователь работал медленнее. Зато и энергию, внутренние резервы организма, расходовал тоже медленнее, постепенно. Эта медлительность заклинания позволяла организму своевременно пополнять силы.
— Постепенно она поправится, — заключил Герис. — Кроме того, из-за внедренных в её организм преобразователей она никогда не будет болеть. Здорово, правда?
Он довольно улыбнулся.
— Этот конструкт я придумал сам! Причём только сейчас. И это…
Он виновато посмотрел на меня.
— Извини, я у тебя много сил зачерпнул, — он кивнул головой в сторону девчушки, которая почему-то не спала, а таращилась на нас широко открытыми глазами. — У меня же своих-то сил теперь нет.
Он развел руками.
— Так получилось…
Глава 29
Заржавевшая первая любовь
Автобус на моё счастье был пустой — всё-таки середина рабочего дня, хоть и лето. Поэтому удалось даже поспать. Проснулся, когда автобус уже выруливал на круговую площадку — конечную остановку, поселок «Химик».
Я потянулся, зевнул. За рейс я вроде неплохо выспался. Только желудок упрямо требовал жертву. Вроде в холодильнике еще оставались пельмени…
Жизнь играла красками. Под крышей кирпичной остановки среди прочих ожидающих общественного транспорта пассажиров стояла моя одноклассница Ленка, предмет моего обожания и вожделения. Бывший предмет. Бывший ли? Я прислушался к своим ощущениям — действительно бывший. В душе ничего не ворохнулось. А ведь раньше я чуть ли не млел от одной мысли о ней. Обидное прозвище «Жазиль» ей дала школьная уборщица года два назад, когда Ленка прошла, не переобувшись, в уличной обуви через всю рекреацию. Впрочем, этим прозвищем её в лицо никто не звал, слишком у неё много было воздыхателей-поклонников с большими кулаками. Кстати, на меня Ленка внимания совсем не обращала, ну, разве что когда ей что-то было нужно.
Сейчас она вдруг, увидев, как я выхожу из «Икаруса», ожесточенно замахала мне рукой, привлекая внимание.
— Антон! Антон!
Я подошел к ней. Поздоровался.
— Привет!
— Привет, Лен!
— Ты поправился? — поинтересовалась
