Н и л ь с. Бегите, не извиняйтесь. Все срочно бегите — выключать холодные утюги, снимать непоставленные пироги, кормить грудью детей школьного возраста…

Ю к к е - Ю. Тихо! Кто это там? Послушайте…

Все замолкли и услышали песенку Людвига.

Голос Людвига:

Дорогая мама,

Не сердись на сына, —

Что-то в нем играет,

Но не баловство:

Есть у сына тайна

Цвета апельсина

Или даже солнца самого.

После первого куплета обладатель тайны появился сам, отпустил присутствующим насмешливый поклон и продолжал свое шествие вместе с песенкой.

Л ю д в и г.

Кажется, что просто

Влезть на ту осину,

Одолеть шакалов —

Всех до одного!

А все дело в тайне

Цвета апельсина

Или даже солнца самого!

Я горю-пылаю

Жарче керосина!

Мне бы повидаться —

Больше ничего —

С этой милой тайной

Цвета апельсина

Или даже солнца самого!

Т у ф ф а - Т у. Мам, можно нам заговорить с ним?

З а й ч и х а. Не надо! Видите, он уже вполне обходится без вас и даже сияет…

Ю к к е - Ю. А про что он пел? Тайна какая-то… Апельсинового цвета… (Людвигу, вдогонку.) Эй! Твоя тайна — это тыква, что ли?

Л ю д в и г. Тыква на плечах у некоторых! (Скрылся.)

Н и л ь с. Шагает, понимаете, с таким видом, словно у него ни единой пушинки на совести! И поет к тому же… Смотришь на такого счастливца и невольно спрашиваешь себя: позвольте, а на каком основании он так счастлив? Почему так вызывающе он противопоставляет себя всем? Мы тут портим себе нервы, торчим, как идиоты, перед табличкой «Ушла на базу», страдаем, понимаете, от росомах… А бездельник живет себе припеваючи, у него, видите ли, тайна цвета апельсина! Нет, правда, обидно даже… Я тоже мог бы придумать себе тайну другого какого-нибудь цвета и распевать про нее на весь лес, вызывая всеобщую зависть! Но я не могу себе этого позволить. Я думаю обо всех, мне больно за общество в целом, я суечусь, составляю коллективные петиции, первый подписываю их, рискую…

С о в а. Да, но вы еще ничего не подписали.

Н и л ь с. А какой смысл, спрашивается? Вы отказались, почтенная Зайчиха — или, вернее, полупочтенная — тоже юлит, как видите…

З а й ч и х а. Ну-ну, полегче, Ежик Нильс! Я же сказала: мне бежать надо, у меня голубцы пригорают… Окончательно заболталась с вами! (Стремительно уходит.)

Н и л ь с. Щи, черт возьми! Вы забыли: у вас выкипают щи! (Раздраженно повернулся и зашагал, но какая-то мысль остановила его.) А может быть, эта его тайна имеет отношение к Желтому Питону? Цвет, во всяком случае, сходится… Надо будет навести справки. Но хуже всего угнетает его ликующая физиономия… (Зайцам.) Мне это показалось или вы тоже видели, что она у него действительно счастливая, непритворно?

Ю к к е. Вроде да, непритворно…

Ежик Нильс сплюнул и ушел.

Т у ф ф а. Юкке, я хочу тайну. Хотя бы маленькую. Людвиг заимел, а мы чем хуже?

Ю к к е. Ума не приложу, что это может быть. Нет, тайну, конечно, неплохо бы… А какого цвета?

Т у ф ф а. Может, морковного?

Ю к к е. Вот видишь: ты сразу все приспосабливаешь к желудку. А тайна — это другое, это что-то для души…

Свет гаснет.

Действие третье

Картина десятая

«Поэтом можешь ты не быть…»

Двор Человека — тог самый, где Людвиг гостил у кур и у Максимилиана. Теперь ему оказано суровое гостеприимство: наш герой — в клетке из стальных прутьев, он попался! Поблизости мрачный  М а к с и м и л и а н, он не желает удостоить пленника ни единым словом. Появляется  П е т р у с  П е в у н, которого очень забавляет вся эта ситуация.

П е т р у с. Ну что, Макс? Опять сел в калошу? Глупо, не правда ли: Хозяин поймал этого щенка голыми руками! А про тебя сказал: пора, мол, нашему Максимилиану на покой, на пенсию… был, дескать, у него талант к охоте на лис, да весь вышел! Профнепригоден стал Максик наш…

М а к с и м и л и а н. А ты кто такой? Чего лезешь не в свое дело?

П е т р у с. Я говорю то, что слышал, и только. Да это все слышали! Но Человек главного не знает — что теперь ты занят высшими интересами, что тебе просто недосуг гоняться за всякими рыжими пройдохами. Твоя погоня трудней — за образами, за сравнениями, за рифмой… Слушай, а почему бы тебе не податься в город? Устроился бы в какое-нибудь солидное издательство… швейцаром! (Вытянул из хвоста перышко и щекочет им сквозь прутья Людвига.)

Тот отвечает горьким презрением.

М а к с и м и л и а н. А ты чего хвост распустил, а? Павлин недоделанный! Я вот сейчас встану, не поленюсь…

П е т р у с (трусливо ретируясь). Полно, зачем тебе отрываться от творчества ради нас? Сочиняй, хлопай себе ушами в рифму… лови блох… Фу черт, я хотел сказать — образы лови, образы! Ты же шутом стал — курам моим на смех! И вот этому Лисенку… который обнаглел, потому что не сторож перед ним, а шляпа, раззява… литератор блохастый!

Максимилиан решился проучить его, но Петрус успевает убраться.

М а к с и м и л и а н (уставившись прямо в глаза Людвигу). Над такой раззявой, как я, не грех посмеяться… Ты действительно так думал?

Л ю д в и г. Да нет же! Что он знает про меня! Даже мама часто не может угадать мои мысли, — почему он решил, что это так просто?!

М а к с и м и л и а н. Но ты пришел снова, а ведь я серьезно советовал забыть дорогу сюда…

Л ю д в и г. Понимаете, мне очень-очень-очень хотелось…

М а к с и м и л и а н. В курятник? Понимаю, чего уж тут не понять… Ты оказался неблагодарным! А значит, обыкновенным все-таки прохвостом, не поэтическим…

Л ю д в и г. Послушайте, ну мало ли зачем я шел в курятник?

М а к с и м и л и а н. Ах, ты, наверно, шел стихи нашим курам читать? Хотел воодушевить их на повышение яйценоскости? Ладно, потолковали… (Потрогал клетку.) Прутья у тебя стальные, задвижка тугая — не буду я тебя охранять, противно… (Ушел с видом человека, потерявшего веру в человечество.)

Людвиг положил голову на передние лапы и затосковал под рыдающую музыку… Но — появляется  Т у т т а.

Т у т т а. Пин-пин-тересно, что ты тут делаешь?

Л ю д в и г (просиял). Я-то? Да ничего особенного. Во всяком случае, я не занят, мы можем поболтать.

Т у т т а. Что не занят — это хорошо… но ведь нельзя сказать, что ты свободен?.. Задвижка-то заперта!

Л ю д в и г. Да, я это заметил. Ну что ты так смотришь? Да, попался я, попался! Потому что перепутал Человека с пугалом. Подошел к нему и тявкнул: эй ты, вешалка, кого пугаешь? Никто тебя не боится! А оно повернулось и — хвать меня за шкирку!

Т у т т а. Ну знаешь ли! Чтобы живого человека перепутать с пугалом —