— Я закрою тебя в коробке, и ты будешь лежать рядом с моим мертвым телом.

Призрак за шиворот схватил Богомира и начал тащить его в землю. Не успел игрок опомниться, как появилась Дина. Она воткнула в спину призрака нож. Дух засветился и стал просто мальчишкой. Смуглым. С сиротским взглядом.

— Покажи нам свою идею, — сказала Дина, глядя в глаза мальчика и одновременно протягивая руку Богомиру.

— Я умер, и тело мое гнило у коробки с Игрой.

— И это страшно? — спросила Дина. — Кто ты? Как тебя зовут?

— Я умер, — упрямо твердил он. — И тело мое гнило у коробки с Игрой. Ты боишься? Боишься! Я никуда не денусь сам. Даже Ют понимает это. Даже Ют уйдет.

— Кто такой Ют? — вмешался в разговор Богомир.

— Я умер, — как заведенный, говорил мальчик, — и тело мое гниет у коробки с Игрой…

Призрак не сообщил больше ничего нового, и Дина смахнула его со словами: «Ты теперь свободен, кошмар. Лети к своему хозяину».

Игроки отыскали калитку и вышли за пределы кладбища. Богомир не смел поднять глаз на свою спасительницу, он весь трепетал. Дина была поразительна. Как она одолела этот кошмар! Ни страха, ни сомнений. Какой холодный убийственный взгляд! Дина была олицетворением самой жизни и силы, способной подчинять эту жизнь. Богомир шел рядом с Диной, и ему казалось, что он и сам наполняется этой энергией и теперь ничто не сможет его одолеть.

Они завернули к руинам старого замка. Выдолбленные на камне имена, подписи, сердечки, оранжевое солнышко.

— Почему вы все не умеете жить? — спросила Дина и резко повернула к Богомиру голову, так что красные волосы ударили ей в лицо. — Вы в месте, где есть всё, но страдаете какими-то лишними эмоциями и совершаете лишние поступки. Жить надо так, чтобы тебе всегда и везде было приятно.

— Все мы? Даже Серый?

Дина задумалась.

— Да. Даже он.

— Ну а ты сама? Ведь ты не была счастлива, когда твоя семья погибла. Значит, не всегда можно быть счастливой.

— Вокруг меня не было никого. Сейчас люди есть.

— Ты производишь впечатление человека, который не зависит от других.

— Зависеть? Не понимаю, о чем ты. Зависеть можно от дома. От алкоголя. И от еды. От погоды. Кажется, от всего. Почему тогда я произвожу впечатление того, кто не зависит от других? По-моему, это глупость. Я завишу от других.

— Ладно, я понял…

— Мне показалось, это прозвучало как упрек. Почему я должна не зависеть от людей? Мне этого стыдиться?

— Всё, идем. Нас заждались…

Серый за это время успел поругаться с Михаилом. Королева вмешалась в их конфликт. В итоге теперь она рыдала. Михаил ее утешал. Серый сидел рядом и угрюмо смотрел на Короля. Богомир тоже подошел к Королеве.

Губы красноволосой Дины раздраженно вздрогнули. Девушка сказала, что ей стало хуже и она пришла попрощаться. Пожала руку Михаилу, который неодобрительно на нее посмотрел; Серому, который никак не отреагировал; обняла Королеву и посоветовала ей не переживать; а затем подошла к Богомиру, упершись носочками в его ноги. Он инстинктивно сжался, как если бы перед ним стоял тигр. Зрачки Дины расширились, взгляд стал голодным. Она хотела поцеловать Богомира, но, вспомнив что-то, взглянула на Королеву рассерженно. Голова Богомира была чуть наклонена вперед, томный взгляд. Дина закрыла свой рот ладонью и страстно впилась в нее. На лицах Серого и Михаила появилось отвращение. Королева шмыгала носом и отрывисто вбирала воздух в легкие. Дина прекратила целовать свою руку, перевернула ее и приложила к губам Богомира.

— Воздушный поцелуй, — сказала она и натужно улыбнулась.

К этому моменту Богомира уже охватило бешенство. Сердце колотилось в припадке, мышцы тряслись от напряжения. Он схватил руку Дины и плавно убрал ее, а затем поцеловал девушку в губы. Все молча смотрели на них.

Богомир чуть отстранился от Дины и открыл глаза. Поцелуй их получился холодный, но это был их поцелуй наконец. Не нелепые намеки, не странные оговорки. И мир словно ожил, и сам Богомир ожил вместе с ним.

— Тебе не идет, когда ты нормальной притворяешься, — прошептал Богомир на ухо Дине. — Уж лучше будь странной.

— Я сегодня совсем не болела, — прошептала она в ответ. — И я пойду. Не люблю нытье.

И Дина ушла. Богомир неловко выговорил «простите», сам не зная за что. Михаил презрительно глядел на друга. Королева вскочила с места и разъяренно вскричала:

— Господи, и ради этого я рождалась!

И убежала. Михаил и Богомир снова переглянулись, но на этот раз с улыбкой. Серый закатил глаза и тоже ушел.

Богомир сидел в кресле и дожидался Серого, но мальчик почему-то опаздывал. Пришла Дина. Предложила прогуляться. Богомир понял — она хочет выяснить отношения. Он вздохнул, еще раз посмотрел на часы. Богомир ждал мальчика с утра, но того не было — значит, можно идти. Краем глаза мужчина заметил Ариадну у книжного шкафа. Он представил, как она танцевала на празднике, и Ариадну осветила золотая вспышка. Богомир взял Дину за руку, и они убежали.

Через минут пятнадцать в библиотеку прибыл запыхавшийся Серый. Он выглядел изнеможенно и неопрятно — проспал. В кресле сидела Ариадна и держалась за голову. Мальчик, не обращая на нее внимание, поискал Богомира и уже хотел идти.

— Постой, — окрикнула его Ариадна. — Ты такой же, как Богомир? Ты здесь что-то типа бога?

— Что надо?

— Я не могу жить в таких условиях! Я занимаюсь своими делами, но тут появляется вспышка, и я волей-неволей проигрываю жизненное событие. И после меняется всё: мое настроение, отношение к людям. Я даже не выбираю, кого мне любить, а кого ненавидеть. Избавь меня от вспышки! Я не прошу власти, мне не нужны деньги, только помоги мне снова стать собой. Он не узнает. Ничего не измениться. Просто больше не будет вспышек.

Серый молчал довольно долго. Ариадна успела заскучать. А затем рука его засияла, и на ней появилась черная перчатка. Мальчик снял ее с себя и протянул девушке.

— Пока она на тебе, ты не будешь сиять. — Серый устало